style="font-size:15px;"> – Я до себя, сука, еще доберусь… Ты мне за свои нокаутирующие справа еще ответишь…
После этого он тоже ушел на кухню. В комнате я остался один.
От нечего делать я разглядывал помещение и прикидывал, где все-таки нахожусь.
Где-то я читал, что в последнее время бандиты любят снимать квартиры у небогатых старичков, и потом старички с большим трудом выводят с обоев кровяные брызги и выветривают из квартиры приторный запах жженого мяса.
Утешало одно: возможно, эту историю я не читал, а сам сочинил для какого-нибудь издания. Разве упомнишь все, что для кого-либо писал?
Из кухни Дима вернулся минут не скоро. Но вернулся-таки.
– Ладно, Стогов. Считай, что я тебе поверил. Я все проверю, поговорю с пацанами и рано или поздно найду бумагу. И если окажется, что ты меня обманул, – можешь вешаться. Потому что кранты тебе. Понял?
Я согласно закивал. Понял-понял. Чего тут не понять?
Дима тщательно осмотрел меня и распорядился:
– Развяжите этого придурка. Отвезите его в город.
Он зло посмотрел на меня, еще раз сплюнул на пол и добавил:
– Выкиньте его из машины где-нибудь подальше от дома. Пусть прется пешком.
6
– Красавчик, говоришь?
Квартира была пуста. Разговаривал я сам с собой. Одновременно разглядывая в зеркале лицо собеседника. Оно казалось смутно знакомым. Идти в таком виде на работу, пожалуй, не стоило.
Я воткнул штепсель кофеварки в розетку, посмотрел, как булькает в прозрачной колбе напиток, позвонил редактору и сказал, что заболел. Попросил перекинуть мои рубрики на конец недели.
«Поправляйтесь, Илья», – сказал редактор. «Непременно, Виктор Константинович», – пообещал я.
Редактор знал: ни похмелье, ни простуда не повод для того, чтобы я не вышел на работу. Однако спрашивать, что случилось на самом деле, не стал.
И на том спасибо.
Губы, похожие на первый блин. Левый бок, напоминающий карту Евразии. Интересно, кому еще окажется интересна история подстреленного китайца?
Я налил себе чашку густого, крепкого, вкусного кофе и, обжигаясь, выпил ее целиком. Закурил сигарету и налил еще одну. Потом закрыл глаза и попытался вспомнить.
Ах, ну да, «красавчик». Блондинка с пятым размером груди и полутораметровой длины ногами крикнула мне «красавчик», и я клюнул.
Идиот.
Из клуба нужно было валить, лишь только я заметил, что она собирается открыть рот. Тогда сидел бы сейчас в редакции, пил светлое пиво, писал свои смелые репортажики и беседовал с симпатичными дамами.
Ну не столь, может быть, симпатичными, как Жасмин. Но и рожа не была бы такой синей.
На самом деле я совсем не герой.
Когда разозлюсь, я могу дать по зубам здоровенному мужику. Без страха и упрека могу месяцами выслушивать истеричные вопли каждого, кому не лень набрать номер моего редакционного телефона.
