человеком, – улыбнулась Ирина.Наконец-то!
– Он скоро будет тут, тот страж, о котором я говорила. Хочешь пока чего-нибудь? – спросила психиатр. – Пить? Есть? Бессмертные не толстеют. Мы, по правде, почти вообще не изменяемся во время службы. Только обретаем новые шрамы.
Ирина усмехнулась и мельком заглянула пациентке в глаза. Это был такой пробный шар. Проверка на вменяемость. Ей, безусловно, известна история подопечной.
– Курить, – ответила пациентка, ей совершенно не хотелось сейчас говорить по душам, хоть отвращения к Ирине она и не испытывала.
Бессмертные, безусловно, помогают новому члену своего общества, но… после всего, хотелось просто молча курить. Ирина кивнула и спустя двадцать минут вернулась с пачкой сигарет. Доктор была уже без халата. Похоже, бегала на улицу.
Ее подопечная все это время просидела на подоконнике, глядя наружу. Там была улица, маленькая и в этот час не оживленная. Девушка помнила, что скончалась в столице. Паралич приключился, когда ее перебросили в Москву на суд. Из СИЗО увезли в больницу, а там уж… помочь оказались неспособны. Столица за окнами праздновала лето, и так странно было видеть нормальную жизнь не через решетку. Пугающе непривычно.
Приблизилась Ирина и распахнула створки окна, мимоходом протянув подопечной пачку. Та с благодарностью посмотрела на психиатра. Вот это было хорошее начало! Сама бы юная стражница на такое не решилась. Свежий ветер откинул назад тяжелые волосы доктора, и пациентка мимоходом подумала, что Ирина прямо лоснилась. Докторша была ухоженная и шикарная. Интересно, бывшая узница сама когда-нибудь сможет себя до такой степени вычистить? После всего, что было, она казалась себе израсходованной, пустой. Она шесть лет по ложному обвинению промоталась по обычным тюрьмам, где все знали, что она едва не закончила университет МВД. После всех нападений, побоев, что пришлось вынести, тело ей казалось просто оболочкой, не способной чувствовать. Паралич был вершиной, апогеем этой идеи, доведенной до абсурда.
Стражница с наслаждением затянулась. Сигареты – главная валюта и одна из немногих радостей в тюрьме. Она выдохнула дым в окно, и, все еще пребывая в воспоминаниях, посмотрела на свою тонкую руку и подумала: ведь до злополучной драки ей казалось, что она разучилась чувствовать боль. Захотелось это проверить. Поэтому стражница не раздумывая больше, коснулась кожи зажженным окурком. Боль отрезвила, позволяя ощутить себя живой. После всего что случилось, ей нужно было напоминание о том, что она все еще она. По крайней мере, не спит и не превратилась в робота. Все живые люди чувствуют боль…
Ирина выбила из ее руки сигарету. В глазах психиатра стражница прочитала ужас. Нет, эта докторша не такая уж и надменная стерва, как поначалу показалось. Слова о милосердии, сказанные неврологу, были не просто словами.
– Ты что творишь?! – воскликнула докторша, глядя на свежий ожег.
Стражница и сама покосилась на увечье
