человеком, с которым я мог беседовать во время моего пребывания в Исландии.
Из трех комнат, составлявших квартиру этого превосходного человека, в наше распоряжение были предоставлены две, в которых мы и расположились со всем нашим багажом, количество коего несколько удивило жителей Рейкьявика.
– Ну-с, Аксель, – сказал дядюшка, – дела идут хорошо, главная трудность уже преодолена.
– Как главная трудность? – воскликнул я.
– Разумеется, нам остается только спуститься!
– Если таково ваше отношение к делу, вы правы; но мне кажется, что, сумев спуститься, нам надо суметь и подняться?
– О, это меня нисколько не беспокоит! Ну, ладно! Нечего терять время. Я отправляюсь в библиотеку. Может быть, там найдется какой-нибудь манускрипт Сакнуссема, которым я с большим удовольствием воспользовался бы для справок.
– А я тем временем осмотрю город. Разве вы не присоединитесь ко мне?
– Город очень мало интересует меня. Достопримечательности Исландии не на поверхности Земли, а в ее недрах.
Я вышел из дому и пошел куда глаза глядят.
Заблудиться на двух улицах Рейкьявика было бы трудно. Поэтому мне не пришлось спрашивать пути, что при разговоре жестами обычно ведет к недоразумениям.
Город лежит в низкой и довольно болотистой лощине. С одной его стороны высятся наслоения застывшей лавы, отлогими уступами нисходящие к морю. С другой – простирается обширный, ограниченный на севере большим глетчером Снефельс, залив Факсафлоуи, в котором в ту пору «Валькирия» была единственным судном. Обычно на рейде стоит множество английских и французских рыбачьих судов, но в то время они находились на восточном берегу острова.
Одна из двух улиц Рейкьявика – более длинная – идет параллельно берегу; торговцы и купцы живут тут в скромных домиках, построенных из выкрашенных в красный цвет деревянных балок; другая улица расположена западнее и упирается в небольшое озеро; тут стоят дома епископа и лиц, не причастных к торговле.
Я быстрыми шагами прошел по этим унылым, мрачным улицам; лишь изредка мой взгляд привлекал то чахлый газон, похожий на старый потертый ковер, то некое подобие огорода, где произрастают тощий латук, картофель и капуста, но в таком жалком количестве, что этих овощей хватило бы разве что для стола лилипутов; несколько хилых левкоев тянутся кое-где к солнцу.
В середине второй, не торговой улицы я набрел на обширное кладбище, обнесенное земляным валом. Пройдя несколько шагов, я увидел губернаторский дом, походивший на лачугу в сравнении с Гамбургской ратушей, но казавшийся дворцом после домиков исландских горожан.
Между озером и городом возвышалась церковь в стиле протестантских кирок, построенная из камня вулканических пород; при сильном западном ветре ее красная черепичная крыша грозила рухнуть, нанеся большой материальный ущерб прихожанам.
На ближнем
