что ни на есть русские… Едем из Петербурга, – отвечал Николай Иванович.
– Не везете ли сигар, табаку, чаю? – задал вопрос человек в шляпе котелком. – Это все ваши вещи?
И прежде чем супруги успели ответить что-нибудь, он уже начал лепить на саквояжи и кардонки таможенные ярлычки, гласящие «Прегледано». Глафира Семеновна начала было открывать свои баульчики, чтобы показать, что в них, но он сказал:
– Не трудитесь, не трудитесь. Ничего не надо. Есть у вас что-нибудь в багажном вагоне?
– Ах, как же! Сундук с бельем и платьем.
– Тогда, пожалуйте, в таможню. Надо и на него налепить пропуск. – Чиновник поклонился и удалился.
– Вот учтивый-то таможенник! – воскликнула Глафира Семеновна после его ухода. – Даже и не верится что-то, что это таможенный. Боже мой! Да если бы они все-то такие были! И как прекрасно говорит по-русски! Ну, я пойду в таможню.
– Пусти, лучше я схожу, – предложил Николай Иванович.
– Нет-нет. Это такой элегантный человек, что с ним даже приятно. А уж если хочешь, то пойдем вместе.
И супруги стали выходить из вагона.
– Позвольте ваши паспорты, – на чистейшем русском языке обратился к ним на платформе офицер.
– Боже мой! Как здесь, в Болгарии, хорошо говорят по-русски! Я не ожидала этого, – проговорила Глафира Семеновна, улыбаясь офицеру.
– Не везде, мадам. Это только здесь, на границе, – отвечал офицер, принимая из рук Николая Ивановича паспорт, и прибавил: – Обратно получите в вагоне.
При досмотре сундука Глафира Семеновна еще больше очаровалась таможенным чиновником. Оказалось, что он не допустил ее даже открыть свой сундук и сейчас же налепил таможенный ярлык. Уходя из таможни, она расхваливала мужу даже бакенбарды чиновника, его глаза и называла даже аристократом.
– Ну какой же, милая, он аристократ… – возразил было Николай Иванович.
– Аристократ, аристократ! – стояла на своем Глафира Семеновна. – Только аристократы и могут быть так утонченно-вежливы. А какая неизмеримая разница с носатым сербским таможенным, который у меня даже ветчину нюхал! В сыре что-то искал! В апельсинах под кожей контрабанду найти думал.
Супруги опять вошли в вагон.
– А как приятно въезжать-то в такое государство, где такие прекрасные чиновники! – не унималась Глафира Семеновна.
– Ну, да уж довольно, довольно. Совсем захвалила, – останавливал ее муж.
Вошел офицер и возвратил паспорты.
– Надо что-нибудь заплатить за прописку? – спросил его Николай Иванович.
– В Болгарии ничего не берется, – был ответ.
– Ну вот как отлично! А на сербской границе с нас взяли что-то четыре с половиной динара.
– Да разве можно сравнивать Сербию с Болгарией! Ведь это день и ночь… – вставила свое слово Глафира Семеновна, но офицер уже исчез.
– Погоди, матушка, хвалить-то, погоди… Ведь еще только нос показала в Болгарию,
