Саттона к нам на вечерок и сыграем с ними в безик».
Вследствие рассказов Брикуэлла о том, как жена его творит чудеса посредством эмалевой краски, решил тоже попробовать. На пути домой купил две банки красной. Второпях проглотил чай, поспешил в сад и выкрасил несколько цветочных горшков. Позвал Кэрри, она сказала: «Опять ты погнался за модой!»; однако же была вынуждена признать, что горшки стали выглядеть прямо-таки изумительно. Пошел в спальню служанки и выкрасил ей рукомойник, вешалку для полотенец и шкафчик. На мой взгляд, там стало значительно красивее, но – вот пример неразвитости вкуса у низших классов – наша служанка, Сара, увидев мою работу, не выказала ни малейшего удовольствия, а только и сказала, что ей «даже больше нравилось, как раньше».
Купил еще немного красной краски (нет, по-моему, лучше цвета, чем красный) и выкрасил угольный совок и корешки нашего Шекспира, ибо у всех томов совсем обветшал переплет.
Пошел в спальню служанки и выкрасил ей рукомойник
Выкрасил в красный цвет ванну и пришел в восхищение от результата. Как ни печально, Кэрри в восхищение не пришла, и, собственно, мы даже немного повздорили. Она сказала, что мне бы следовало посоветоваться с ней, и мол где это видано, чтоб ванну красили красным. На это я ей ответил:
– А уж это дело вкуса.
К счастью дальнейшие наши споры были предотвращены вопросом: «Можно войти?» – и то был всего лишь Туттерс. Он сказал:
– Мне открыла ваша служанка, она извинилась, что не может ввести меня в дом, так как выжимает какие-то носки.
Я был ему очень рад, предложил сыграть в дурака и сказал шутки ради:
– Вот вы пришли, и дурак нам обеспечен.
Туттерс (по-моему, несколько сварливо) ответил:
– Остроумно, как всегда.
Он сказал, что не может остаться, хотел де только занести мне «Новости велосипедиста», он их уже прочел.
Снова звонок в дверь. Это оказался Тамм, он сказал, мол он должен извиниться, что так часто к нам приходит. И на этих днях мол непременно нас пригласит к себе. Я сказал:
– Мне пришла в голову поразительная вещь.
Тамм сказал:
– Нечто остроумное, как всегда.
– Да, – сказал я, – и, думаю, на сей раз даже вы не сможете этого отрицать. Слушайте же, это касается вас обоих: не кажется ли вам странным, что и Туттерс, и Тамм вечно тут, а не где-то там?
Кэрри, видимо совершенно позабыв про ванну, буквально покатилась со смеху, а сам я весь скорчился от смеха и хохотал так, что даже стул подо мной скрипел. По-моему, это одна из самых удачных острот, какие когда-нибудь случалось мне произносить.
Но представьте же себе мое удивление, когда я увидел, что Тамм и Туттерс сидят, как воды в рот набрали, и даже оба без улыбки на лице. После довольно неприятной паузы Туттерс открыл папиросочницу, снова
