на какой-нибудь ерунде. Мои расчеты времени для третьего вопроса не оправдались, познания закончились минут через пять, но вот надежда на вопрос о примере не подвела – наскреб еще минут семь. – В этой части ваши знания заметно слабее, чем в физике, – ударило по моим ушам заключение доцента, и я подумал, – это, наверно, завал. А она говорит, – что там у вас еще? – Гидролиз солей, – якобы читаю я из билета, решив идти до конца. Начинаю произносить определение реакции, одновременно передвигая билет дальше от преподавателя, и слышу, – достаточно, если четверка устроит. – Да, – как бы с сожалением, выдавливаю я засохшим от радости голосом. Забираю зачетку, и, прихрамывая, вприпрыжку устремляюсь к двери. Друзья, ожидающие в аудитории «приятного общения» с Александровой, вздрагивают в хохоте. Понимаю, что забыть о костылях, это очень серьезная ошибка. Возвращаюсь уже не так бодро, и, подобрав злосчастные деревяшки, иду к выходу, ступая осторожно, медленно перенося больную ногу. Осознаю, что это выглядит так, будто я вдруг вспомнил о том, что мне должно быть больно. Взгляд доцента Александровой, по очереди, в мой экзаменационный билет и на меня, иначе как свирепым назвать нельзя. Он означает примерно следующее: «погоди, проходимец, ты у меня еще физическую, да коллоидную химию, сдавать будешь». Она не знает, что мне подписали заявление о переводе на другую специальность, где химии дальше нет. На выходе группа встречает, – ну как? Выбрасываю перед собой пятерню со скромно подогнутым большим пальцем. А что сказала-то? – спрашивает кто-то. – Сказала? Сказала, что рада была познакомиться, – соврал я, будучи совершенно оглупевшим нежданной удачей, и бурной реакцией на нее ржущих однокашников.
Михаил долго смеялся, дважды безуспешно пытаясь остановиться, потом затих, и, прыснув, произнес, – «рада была познакомиться», это красиво. А как ты после-то существовал?
– Я ж тебе сказал – перевелся.
– А, ну да. История, правда, из жизни? Без прикрас?
– Абсолютная правда, только слегка обработанная…, для читаемости, что ли.
– Не понял, что значит для читаемости? Это что ли напечатано где-то?
– Да нет, ну в некоторых моментах, чтобы юмор вычленить, а где-то для правдоподобия при рассказе, приходится подработать, – сказал я и понял, что окончательно запутываюсь.
– Но, ты ведь рассказывал как по тексту, подобное и нужно издавать, такие истории из самой жизни, в составе сборника, конечно. Ты же не лежал на диване и не рассуждал примерно так: «вот бы сейчас историю придумать, да чтобы там юмору было через край». Нет, ты вспомнил то, что жизнь сама преподнесла, а это самое живое, – сказал Михаил, и кивком указал на разлитый по стаканам коньяк.
– И что, думаешь, это будет иметь спрос? В юморе специальных авторов целая армия кормится.
– Во-первых,
