морей. Сидеть в подобной камере, наверное, не так уж и худо, если у тебя хороший адвокат, чистая совесть и… никакого соображения о реальной жизни.
Беседовали.
Говорил интеллигент. Бывалый, судя по всему, сокамерник слушал внимательно, не перебивал – долгая жизнь вора-законника научила его больше впитывать информацию, чем трепать языком «будто помелом поганым»…
– Главное – быстрая (ещё лучше – мгновенная) реакция на внешние обстоятельства. Только этим частенько и спасаешься. Вам, собственно, объяснять, судя по всему, ничего не нужно. Жизнь такая… А я тоже как-то раз убедился. Вот был у меня случай после окончания бурсы, ну-у-у… института, то есть. Не успел я диплом толком обмыть, как явились ко мне возврата священного долга требовать. Просыпаюсь с похмела, подруливаю в трусах к двери, открываю, а за ней уже стоят родимые (а ведь не заперто, но они, суки, вежливые, вламываться не решились, типа, «мы мирные люди», но наш, как говорится, бронепоезд пропить не дадим). Двое, в погонах. Лейтенант армейский и… ещё один лейтенант, но постарше. Да не возрастом, а звёздами. Участковый наш, из милиции. Что значит «не может быть»? Безо всякой предварительной записи в общагу припёрлись. И повестка при них. Не вру, именно так и было. Видать, уже и через суд пытались, да всё мимо кассы. Я же у тётки прописан, а она старенькая, глухая – вот никому дверь и не открывала.
Дали мне одеться кое-как, за рученьки белые подхватили и в военкомат доставили. А там уже кипеш стоит – скорее этого засранца Макса на медицинское освиде… тьфу, на комиссию тащите. Долго ли, коротко ли, но оприходовали меня по сокращённой программе. Через два дня уже в учебной части подневольным чижиком чирикал, голосок лишь на команду старшего по званию подавая. Сразу, переодеть в армейское прибывшую команду отчего-то не спешили, замешкались. Дали нам, «духам», передыху на пару часов, покуда у старшины тамошнего что-то с баней и нашими подштанниками плохо срасталось.
Пацаны все из дома, сытые, да и в дороге хорошо питались из притыренных от старшего команды запасов. А я-то общаговский – с одним портвейном в организме прихвачен, да и тот в пути святым духом давно изошёл. Но деньги имеются – трояк зелёный в кармане давно нащупан, только в поезде некуда ему приткнуться. А тут, гляди-ка, чайная, полная восточных сладостей – солдатских слабостей. Тогда такое дело – в диковинку, обычно одни магазины военторга в частях, и то не везде. Это уже мне позже объяснили, чтобы оценил, как повезло несказанно.
Но, собственно, по делу… Иду в харчевню и всем своим голодным существом в прилавок вглядываюсь, как может вглядываться только одинокий людоед на необитаемом острове в утлую лодчонку с малосольными рыбаками, которых вот-вот прибьёт к берегу приливом.
Не сказать, чтоб очень уж полки от товару ломятся, но служивому и прошлогодний сухарь свадебным тортом покажется, если с голодухи. А в чайной же не только сухари безродные без фамилии и родовой принадлежности. Там тебе и коржики, и халва, и сгущёнка, и лимонад с душистым именем «Дюшес», и… Эй, кто это здесь меня отталкивает, ребята? Стоп! Я тоже не лыком
