здравствуй!
– Славка? Ты?.. Ты меня вспомнил?.. А я вот так бы и прошла мимо, если бы не позвал… по имени.
Сразу все дела побоку – завернули в кафешку, которую я бы на месте хозяина переименовал в «Ностальгию». Почему – только мы? Ничего подобного. Там ещё несколько пар, скажем так, не пионерского возраста воспоминаниям предавалось. Вот здесь за бокалом красного вина Валя мне и призналась:
– Знаешь, ещё в те времена… ты был маленький, но сексуальный… зараза… Я к тебе прикасалась и не понимала, что со мной происходит…
Тут у меня, мой махонький дружок, даже уши вспотели от возбуждения. Боже ж мой, столько лет прошло, а тут такие признания! А я ведь ни о чём не догадывался тогда. Не зря говорят – девочки раньше взрослеют.
Но, как говорится, задним умом, как бы ни был ты им крепок, дверцы в прошлое не сломаешь. Если только – на уровне сверхсознательном, впрочем… что говорить о мечтах, которые растаяли много лет назад. И единственное, что мне осталось после этой встречи, а была она недолгой по причине обязанностей бабушки у моей давнишней партнёрши по танцам, это – пойти и толком выпить пива.
История не терпит сослагательного наклонения? А история Славкиного детства и отрочества сможет. Пусть потерпит. Потерпи, история! И хотя это всё было писано-переписано два с половиной миллиарда лет тому назад… И повторится ещё не раз… Цикличность процессов неизбежна. Спираль Салеевского бытия закручена туго, и «татарский генезис» – её первое имя.
И, даст бог, всё развернётся снова и снова. И мы встретимся со Славкой когда-нибудь в новой жизни. И я скажу ему: «Добрый вечер, дяденька Салеев! Мир ничуть не улучшился в наше отсутствие, не находишь?» А Славка поправит очередную, пока не потерянную пару очков и ответит: «Это всё от мракобесия! Хренотень по Чехову! Муёвина дяди Лёвина! Ты сильно не переживай – ещё сумеем тряхнуть серпом по граблям».
И мы со Славкой уйдём в ту сторону, где восходит солнце. И земля раскрутится под нашими ногами, и запоёт натянутыми струнами ЛЭП, и придёт тот самый день, когда у нас всё начнёт получаться с первой попытки, как мы о том мечтали долгие годы.
Татарский хэллоуин или Большой спор
– Как ты относишься к религии, имя которой носишь? – спросил я Славку Салеева, имея в виду, конечно же, не адаптированное для повседневности имя, а первоисточник, который вписан в метрику, зафиксировавшую факт появления на свет моего друга… давно тому назад. И в документе вышеназванном написано – Ислям.
Салеев хитро улыбнулся сквозь амбразуру своих внешних очков (во время особо точной пайки Славка надевает сразу обе пары) и ответил следующим образом:
– Слушай меня сюда, мой махонький птенчик. Пострадал я… на религиозной почве… Ещё в детстве. И этот случай близко свёл меня с одним замечательным человеком, одним из двух взрослых, оказавших на моё мировоззрение самое сильное влияние. После отца, конечно.
Что говоришь? Тебе историю
