до мелочей танец, но по сравнению с прошлым отточенность шагов возросла вдвое и даже втрое. Наша магия – ее Ночной огонь и мой Астерис – окружала нас так, словно сгущались облака. Свет сошелся с тьмой, жар – с холодом. Каждый ее удар, отбитый мной, отзывался у меня во всем теле. При своем невысоком росте и худощавой фигуре, Орайя вкладывала в каждый выпад немало силы. Она передвигалась быстро, держа меня в постоянном напряжении.
Сражалась она потрясающе. Честное слово, я не мог не восхищаться ее техникой.
Но за все время никто из нас не ранил другого. Ночной огонь на лезвии ее меча, конечно же, воздействовал на меня. Но ее удары были половинчатыми и вызывали лишь царапины, если мне не удавалось их отвести.
Двигалась она быстро. Слишком быстро. Скорость нарастала, словно Орайя выпускала свою магическую стихию на волю, ослабляя управление.
Ночной огонь полыхал все ярче.
Три удара подряд. Последний был таким стремительным, что я не успел увернуться, и ее меч прочертил по мне линию от плеча до бедра.
Напрасно она думала, что я не увижу, как она поморщилась, увидев кровь.
Я обратил замешательство Орайи против нее, нанеся контрудар. Мы поменялись местами. Теперь она находилась спиной к стене и не успела взмахнуть мечом, как я припечатал ее к камню.
Ночной огонь был настолько ярким, что я не видел ничего, кроме лица Орайи.
Она. Завораживающая и смертельно опасная. Даже ее ненависть была неотразимо красивой.
Мы стояли, запертые магией в своем поединке, и оба тяжело дышали. Казалось, мы снова были на Кеджари. И еще возникло ощущение, будто я сражаюсь с зеркалом.
– Ты сдерживаешься, – сказала она.
У меня в груди кольнуло. Призрачная рана, которой не существовало.
– Ты тоже, – улыбнулся я, наклонившись ближе.
Мои губы почти касались ее кожи. Возникло мимолетное желание закусить зубами мочку уха. Желание прильнуть к ее горлу было еще неодолимее. Ее запах, ставший сильнее, чем прежде, мешал сосредоточиться.
– Тебе так хочется меня убить, – прошептал я. – Чего же ты ждешь?
Я не двигался, но чувствовал холодок ее меча, прижатого к моей груди. Острие угрожало распороть мне кожу. Я отстранился, чтобы взглянуть на Орайю. Наши лбы соприкоснулись. Ее глаза, большие и круглые, как луна, смотрели на меня.
Иногда у меня возникало ощущение, что я знаю ее лучше, чем кого-либо. Иногда она представлялась мне сплошной тайной. Сейчас я испытывал оба состояния. Ее скрытая боль стала слишком очевидной, и тем не менее рука, сжимавшая меч, дрожала. Вопрос, ответа на который я не знал.
У меня по животу потекла струйка крови.
Учащенное, сбивчивое дыхание Орайи смешалось с моим.
– Так что? – хрипло спросил я. – Принцесса, ты намерена меня убить?
Вот что интересовало меня всерьез. Возможно, эта ночь поставит точку.
Орайя молчала. Точнее, рычала, скрипя зубами. Пламя окружало ее, словно объятия
