у нас оставшееся после смерти сохраняет частицу нашей силы, так и у них.
Удивительно, но любопытство перевесило во мне настороженность, поскольку Септимус говорил… весьма странные вещи.
– Ты о том, как нашли… труп Аларуса?
– По-моему, к нашему времени Аларус стал чем-то гораздо более значительным, чем просто труп. Я думаю, его останки – уж не знаю, как они выглядят, – разлетелись по всем Обитрам.
– С чего ты так решил?
– Мне удалось кое-что найти, – с улыбкой ответил Септимус. – В Доме Крови.
Я лишилась дара речи.
– Зубы, – пояснил он, ответив на вопрос, который у меня не хватило смелости задать. – Несколько зубов.
Зубы?
– Да что вообще можно сделать с зубами бога смерти? – выпалила я.
– Мало что. Но мы могли бы сделать куда больше с его кровью.
– С его кровью, – машинально повторила я.
Очевидно, Септимус решил поиздеваться надо мной?
– Да, – простодушно ответил он. – Я подозреваю, что какое-то количество его крови и по сей день находится в Доме ночи. Если ее найти, это принесло бы нам немалую пользу. И еще я подозреваю, что твой дорогой старик-отец тоже знал об этом.
Септимус сплел пальцы и подался вперед. Его ухмылка переросла в улыбку.
– Думаю, Винсент это знал. Он нашел кровь Аларуса и спрятал ее. А теперь ее нам найдешь ты.
Я смотрела на Септимуса и не верила своим ушам. Услышанное смахивало на глупейшую шутку. Мне даже было не подобрать слов. Сама мысль о том, что Винсент – всегда такой логичный и прагматичный – мог заниматься поисками крови мертвого бога.
– Ты хочешь, чтобы я подтвердила это на словах?
– Известно, что короли ночерожденных когда-то очень интересовались провидцами.
Последнее слово Септимус произнес с нажимом. Естественно, я знала, о чем речь.
Магия Ниаксии мало содействовала провидческому дару, хотя говорили, что у тенерожденных есть колдуны, творящие нечто подобное. Когда вампиров интересовала магия за пределами способностей Ниаксии, им приходилось обращаться к людям, которые поклонялись другим богам, – обычно Аседже, богине неведомого. Аседжа единственная из Белого пантеона находилась в более или менее сносных отношениях с Ниаксией.
Некоторые короли в Обитрах годами держали при дворе провидцев, связанных с Аседжей или другими богами. Такая магия приносила правителям немало пользы. Но я не могла представить среди них Винсента. Пусть он и жаждал власти, однако вряд ли так отчаянно, что спускал деньги на теневую магию. Мой отец не отличался религиозностью, но хранил верность Ниаксии и силе, которую она ему давала.
– Я до сих пор не понимаю, о чем вы меня просите.
– Мы ни о чем не просим, – возразил Септимус с отменной учтивостью, что разозлило меня еще сильнее. – Если Винсент нашел кровь Аларуса, то наверняка позаботился о мерах предосторожности. Сделал так, чтобы только он сам имел доступ к крови. Вот потому ты нам и нужна.
