страдать, обманом жизни сыт,
Душа отравлена и в сердце камень.
О, ненависть, люблю я твой гранит,
Который никогда не тронет пламя.
Я стал другим. Всё в прошлом, всё прошло,
Мой век ушёл с опущенным забралом.
В моей груди предсмертное тепло,
Я слышу звуки траурного бала.
Но нет! Я жив! Не радуйтесь, враги!
Пусть тишина и впредь владеет миром.
О, ненависть ─ подруга дней моих,
Дающая спокойствие и силу.
О, ненависть ─ мой верный талисман,
Моей души защита и отрада,
Мой властелин, мой золотой капкан,
Стальная дверь разверзнутого ада.
Тебя люблю и лишь тебе кричу:
"Я твой навек, всецело я с тобою.
Так властвуй же подобно палачу
Над моим телом и моей душою!"
Одиночество
Кругом пустота, я один в этом мире,
Слова ─ только тени среди тишины.
Я всё потерял ─ талант свой и силу,
Остались лишь мумии прошлого ─ сны.
Но в них моя боль о былом и грядущем,
О том, что ушло, и о том, чего нет.
Печаль ноября разбила мне душу,
Затмив на века мой божественный свет.
А то, что ушло, никогда не вернётся,
Растает как дымка и память души.
Среди пустоты алой кровью прольётся
Сердечная боль с недоступных вершин.
Я всё потерял в этом дьявольском мире,
Убил доброту одинокой души.
Я словно чужой хожу по квартире,
Лишь ненависть чёрным туманом дрожит.
Она как сестра, даже ближе, роднее,
Мы с ней заодно, и она не предаст.
Да, я стал умнее, расчётливей, злее ─
И с этим умру, если Бог смерти даст.
О, да! Я умру! И надеюсь, что скоро,
Как пел Костя Кинчев, "умереть молодым",
Когда вдруг пустота передёрнет затвором
И скажет зловеще: "Ты не был святым!"
Искушение
В душе горит чадящая лампада,
Там тихим сном забылись мои дни.
Мне ничего по-прежнему не надо,
Кроме своей немеркнущей любви.
На грани лет, веков, тысячелетий
Я знаю мир, я чувствую его ─
Волшебный мир пьянящего рассвета,
Когда вокруг не слышно ничего.
И в тишине волнующе-прекрасной
Родится мир в печальной простоте.
Когда любовь пылает жаркой страстью,
Моя душа сгорает на кресте.
