понимая их глубокий смысл.
И понял я: иного мне не надо ─
Лишь пенье волн и шум холодных брызг.
Тянулось время, я менял кассеты,
Писал письмо дрожащею рукой.
Я был готов опять пройти сквозь это,
Лишь только снова жив был Виктор Цой.
Душа сгорала, плавилась бумага,
Размытых букв нечёткий силуэт…
Но дождь всё шёл, а ты была бы рада
Со мной вдвоём на кухне посидеть.
Попив чайку, мы б снова помолчали,
Подумав мельком каждый о своём,
О том, что наша боль острее стали,
Но ей назло мы всё-таки живём.
И мы опять, минут не замечая,
Вдруг понимаем, что чего-то нет…
А звёзды снова падают сгорая,
Как Виктор Цой в расцвете лет…
Мечты
Как мне всё надоело! Боже!
Кто бы знал это, кто бы знал.
Каждый день всё одно и то же,
Но об этом ли я мечтал?
Нет, конечно. Мечты отравлены
Горьким ядом слепых разлук.
Память сердца закрыта ставнями
От знакомых и от подруг.
Память сердца ─ печаль безбрежная,
Тишина бесконечных снов.
Сумрак ночи летит поспешный
Красотою забытых слов.
Но слова ─ это только мумии,
Это сфинксы подземных сил,
Что толкают нас на безумие,
Когда белый свет стал немил.
Когда ночь, темнотой грозящая,
Вдруг приходит к нам сквозь тоску,
Забывая про настоящее ─
Красной кровушкой по песку.
Так душа умирает медленно,
Заливая в себе огонь.
Эх, судьба моя жалкая, бедная,
Поздно плакать теперь о том,
Как я жил, вспоминая прошлое,
В нём одном лишь искал ответ.
Первым снегом печаль припорошена,
Словно пеплом чужих сигарет.
О, мечты ─ золотые странники!
Кто вас выдумал, то за чёрт?!
Мы же лопаем вас как пряники,
Лишь слюна по лицу течёт.
Забиваем мечтами голову
И желаем, чтоб было так.
Свои души мы губим смолоду,
Превращаемся в злых собак.
И грызём мы друг друга намертво,
Пока кровь не устанет течь,
И в канавы ложимся грязные
Как отравленная картечь.
Так и я прожигаю молодость
В
