обратился к ним с речью, казавшейся ему предельно понятной, сопровождая ее яркими жестами и не используя местных словечек. Как жаль, подумал он, что их матери не заставили их изучать итальянский язык в детстве! Если бы они могли сказать: «Пожалуйста, сядьте прямо и следите за лошадью». Они даже не знали, как сказать «лошадь» по-итальянски. Стыдно быть невежами.
Дорога петляла вдоль грандиозных скал. Слева от моря их отделяла только оградка. Вдруг они тоже начали кидаться на Беппо, размахивая руками, указывая вперед, боясь, что может произойти что-то плохое. Они просто хотели, чтобы он снова смотрел на лошадь, но он решил, что они просят его ехать быстрее. И последующие десять кошмарных минут он с превеликим удовольствием выполнил их просьбу, вскакивая на козлах, метал чемоданы, пока миссис Эрбутнот с миссис Уилкинс прижимались друг к другу. Шум, тряска, подпрыгивание и крепкие объятия продолжались до места, где дорога начала уходить в гору. Как только они добрались до него, лошадь, прекрасно зная каждый камешек на этом пути, внезапно остановилась, и все в пролетке полетело вперед. Затем лошадь перешла на медленный ход.
Беппо, смеясь от гордости за своего коня, снова повернулся, чтобы насладиться восхищенными взглядами женщин.
Но ответного смеха от прекрасных дам он не дождался.
Уставившиеся на него глаза стали казаться еще больше, чем прежде, а лица в ночном мраке стали молочного оттенка.
Зато здесь, около склона, хотя бы были дома. Не скалы, а дома, не оградка, а дома, и море куда-то исчезло, и шум его затих, да и дорога уже не была такой пустынной. Нигде, конечно, не было ни огонька, и никто не видел, как они едут. Беппо все-таки, когда первые дома появились, крикнул дамам через плечо: «Кастаньето!», привстал, щелкнул кнутом, и лошадь снова рванула вперед.
– Мы скоро приедем, – попыталась взять себя в руки миссис Эрбутнот.
– Мы скоро остановимся, – попыталась взять себя в руки миссис Уилкинс. Друг другу они не сказали ни слова, потому что вряд ли что-либо можно было расслышать, когда кнут свистит, колеса грохочут, а Беппо вопит, подгоняя лошадь.
Напрасно они портили глаза в надежде разглядеть Сан-Сальваторе.
Они думали, что, когда деревушка закончится, перед ними вырастут средневековые врата, через которые они въедут в сад. Перед ними распахнутся все двери, из них хлынет поток света, в котором будут стоять – как полагалось по объявлению – слуги.
Пролетка резко затормозила.
Они смогли увидеть только улицу с маленькими темными домишками. Беппо бросил вожжи так, как это делает человек, точно знающий, что больше с места не сдвинется. В это же время будто из ниоткуда возник мужчина в сопровождении нескольких мальчишек, они окружили пролетку и принялись спускать чемоданы.
– Нет, нет, Сан-Сальваторе, Сан-Сальваторе! – закричала миссис Уилкинс, пытаясь удержать хотя бы один чемодан.
– Si, si, Сан-Сальваторе! –
