тычок в ребра.
– Я так счастлива! – извещаю я его, позируя для камеры.
Едва отцепившись от меня, Дастин строит за спиной отвлекшегося на кого-то из гостей Джонатана весьма унылую физиономию. У него отлично получается показывать отвращение. В ответ я аккуратно высовываю кончик языка. Дастин недобро на меня смотрит и решает подразнить в ответ – показывает средний палец в лучших традициях классического плохого мальчика. Правда, ему не везет – в это время к нему оборачивается Джонатан.
– Старик, это ты мне? – спрашивает он с ухмылкой.
– Нет, – сердится Дастин.
– Санни? – еще больше веселится Джонатан.
– Гипотетическим критикам, – вмешиваюсь я. – Знаете, мало кто замечает истинный талант мистера Лестерса. Многие критикуют его за якобы плохую актерскую игру. Но это не так!
Дастин морщится.
– А можно мне ваш автограф? – певуче спрашиваю я.
– К сожалению, нет с собой ручки и бумаги, – отвечает Лестерс.
– Я принесу! – сообщает Джонатан – мы явно его веселим. Он исчезает.
– Ты что несешь? – тут же меняется в лице актер. – С ума сошла, рыжий монстр? С каких это пор ты стала моей фанаткой?
– Ни с каких, – отвечаю я. – Просто ты так мило реагируешь, Доставка. А, прости, теперь ты Луноход.
– Так по-детски, – щурится он.
– А Франки и рыжий монстр – это так по-взрослому, – парирую я. – Кстати, почему Франкенштейн? Я что, похожа на создателя чудовищ?
Кажется, Дастин и сам не знает, почему так зовет меня.
– Ты такая же сумасшедшая, – выдает он, а я краду из его бокала вату. Мне весело.
– Я не могу понять тебя, Ховард, – задумчиво говорит Дастин. – Вчера ты просила, чтобы я тебя поцеловал – тебе же понравилось, да? Сегодня ты игнорировала мои сообщения и почти послала по телефону. Сейчас веселишься. Что с тобой?
– Не знаю, Луноход, – пожимаю плечами я, ловя себя на кощунственной мысли – хочу, чтобы Дастин обнял меня и снова поцеловал. То ли из-за шампанского, то ли из-за этого желания мои щеки начинаю гореть.
– Почему ты сегодня была с ним? – требовательно спрашивает вдруг Дастин.
Он про Кристиана?
– Уилшер попросил меня об одолжении. А что ты делал с Мунлайт?
– Ты не поверишь, Франки, но она тоже попросила меня об одолжении, – насмешливо заявляет Лестерс. И вдруг, склонив голову набок, говорит: – Ты ревнуешь.
– Кого? Тебя? Не слишком ли много самолюбования?
Я снова начинаю злиться. Но желание поцеловать его не проходит.
– Я тебе нравлюсь, и ты меня ревнуешь, – делает глоток шампанского Лестерс. Как же он сияет в эти секунды.
– Может, я тебе нравлюсь? – спрашиваю я. – И ты меня ревнуешь?
– Я ведь Луноход, – продолжает он издевательским тоном. – Как же я могу?..
– Тебе не идет шутить, – отвечаю я. – Твои шутки слишком унылы.
