нападения – большинство здешних мужчин применяли магию боли. Потому орудием рабынь могли стать только подручные средства: кухонный нож, секатор, осколки стекла. Именно на наличие этих вещей и проверялись комнаты. А то, что судьба уберегла меня от проверки Видящего, побуждало боевых магов проверять мою комнату еще тщательнее, чем комнаты остальных рабынь.Понимая все это, я, тем не менее, постоянно нарушала правила. Не те, что касались орудий убийства. Конечно же нет. Если бы в моей каморке нашли что-то подобное, меня, скорее всего, убили бы прямо на месте. Неудобства из-за нехватки рабынь в доме Воргат меркли перед извечным страхом элькхе – смерти от руки восставшей рабыни. Если хоть одна из них заставила бы хозяина усомниться в ее покорности, поплатилась бы за это немедленно. Если хоть одна восстала бы против своего хозяина и убила его, все рабыни Непримиримых Земель до скончания веков ходили бы закованные в цепи.
Слава Матери Истока, подобного еще не случалось – вероятно, из-за полнейшей затравленности рабынь.
Я в совершенстве овладела способностью быть тихой, как мышка. Я и прежде, до нападения на Гларингел, была стройна, а при нынешнем питании поправиться попросту невозможно. Потому научиться передвигаться тихо оказалось совсем несложно.
Ночью тени, что ложились на виллу, становились моими сообщниками. Прячась в складках темноты, я осторожно продвигалась вперед, чтобы проскользнуть в каморку старой рабыни Альтид и вволю там наговориться. Наверное, мне не хватало разговоров с отцом, и, особенно долгих – с мамой. Оттого и тянулась к чужому человеку, как мотылек – к свету.
Альтид рассказывала о своей земле, которую помнила еще девочкой – до того, как стала рабыней. Я рассказывала о Даневии – близкой, но такой недосягаемой.
Погрузившись в воспоминания минувшей ночи, я не заметила идущего навстречу боевого мага. Столкновение с ним обернулось сильным ударом по лицу. Я упала на колени, тяжело дыша. Пусть маг и не был полноправным членом дома Воргат, а только наемником, он был мужчиной. А потому имел полное право наказать рабыню за недостойное поведение.
Сидя на полу, я потрясла головой – в ухе звенело.
– Смотри, куда идешь, – процедил маг.
И ушел.
Мои ногти проскребли по полу. Пальцы сжались, воскрешая в памяти то мгновение, когда под моей ладонью была холодная земля. Часы, когда я была так беззащитна. Унижена. Даже не тем, что кто-то посягнул на мою честь, чего, слава Дочери Звезд, так и не случилось, а собственным бессилием.
К горлу подкатил колючий, полный острых лезвий, ком. Нет. Я не поддамся слабости. Я не плакала, когда умер отец. Не плакала, когда расставалась с сестрой и мамой. Не заплачу и сейчас.
Шумно выдохнув, я встала. Гордо подняла голову и продолжила путь. Ее жест не был никем замечен, но много значил для меня самой.
Каждый день, каждый час, каждую секунду, я доказывала высшим силам, всему миру и, в первую
