ее сначала и не увидела. Наверное, сидела на берегу болота. Хотя на этом берегу обычно никто не сидит: он низкий, сыроватый, и с него, вообще-то, почти ничего не видно, – только бугор напротив и воду чуть-чуть. Лучше пройти дальше, подняться на бугор и сесть под ивой. Оттуда и болото хорошо видно, – правда, все смотрят на речку и острова, а у болота только землянику собирают.
– Это не ты потеряла? – спросила незнакомка.
Моня даже не сразу поняла вопрос, потому что уставилась на ее наряд. Цвет ей не очень понравился, – такой серовато-белый, а вот фасон… Длинная, до земли, юбка с мягкими складками, широкий пояс. Блузка с высоким воротником, а по краю воротника рюши, и по краю манжет тоже, и еще там, где пуговицы, но не до самого пояса. Именно рюши, не воланы, Моня умела отличать, ей Бабуля уже давно объяснила. Смешное слово – «рюши», слово «волан» Моне больше нравилось, но тогда сразу вспоминался воланчик для бадминтона. А еще смешнее слово «жабо». Жабо тоже бывает на блузках, но не на этой.
«Класс! – подумала Моня. – Значит, мода изменилась, пока мы на даче живем? А мама в прошлый раз ничего не сказала! Надо будет в субботу спросить. Но блузку с длинным рукавом я бы в такую жару надевать не стала! Ни за что!» Нет, на самом деле, рукав (довольно пышный, кстати) просто локоть прикрывал, но, все равно, так никто на даче обычно не наряжался.
Волосы у незнакомки были совсем седые, но очень пушистые, похожие на облачко, – и. кажется, сверху на этом облачке сидел пучок. А лицо очень бледное – прямо ужасно бледное, в цвет блузки. Мама недавно уговаривала Бабулю красить волосы и объясняла, что седина бледнит. «Точно, так и есть! – решила Моня. – Зря тетенька не красится, было бы лучше. А на вид она не старше мамы».
Тут только Моня заметила у ног незнакомки цветное пятно, невероятно яркое на фоне ее наряда.
– Ой, душистый горошек! – воскликнула она. – У нас тоже был в прошлом году, а в этом семена не успели купить.
– Кто-то оставил, – сказала незнакомка, – а он тут без воды пропадет. Может, возьмешь его себе?
Голос ее тоже хотелось назвать бледным: он был очень тихим и как будто влажным.
В такую удачу трудно было поверить сразу.
– А вы? – спросила Моня.
– Я цветы разводить не умею. Да и донести не смогу.
– Вы, наверное, совсем недавно дачу здесь купили? – вежливо спросила Моня, кивая в сторону противного серого забора.
– Нет, я оттуда, – ответила незнакомка и махнула рюшами куда-то назад.
А у нее за спиной, за болотом, за бугром, на котором росла ива, за речкой, за островами, на бывшем другом берегу бывшего пруда стоял еще один забор (не глухой). За ним жили своей жизнью заречные дачи. И туда тащить охапку душистого горошка было, действительно, далековато.
Моня сказала:
– Да? А вы не знаете, случайно, можно как-нибудь перейти речку поближе к большому острову? Очень хочется туда попасть, но только не в обход.
– Кажется,
