сейчас перестану воевать, эти хетты нас победят. И не станет у тебя ни рыбы, ни мяса, ни молочных продуктов». Одно слово – фрукт!
– Да… – протянул Мурик. – Мне и то лучше. А тут вроде фараон, а не поспишь толком, за рамзесами надо следить…
– Но Оцарапис-то был мудрее всех котов всех времен и народов! – напомнил Ах-Ты. – И он говорит своему Рамзесу Второму: «А ты заключи с ними мирный договор, о как! Чтоб вообще больше никогда не воевать. Чтоб, наоборот, делиться, – рыбой там, или молоком, – если у кого не хватает. И договор этот, – говорит, – надо высечь на камне, чтоб никто не отвертелся. Понял?»
– И как Рамзес? Понял?
– Понял, – сказал Ах-Ты. – Так и был заключен самый первый мирный договор.
– И на камне высекли?
– А то!
– Рамзес?
– Ну, не коту же высекать!
Тут за спиной у Мони завопила Горошина:
– Монечка, идем чай пить!
– Ы-ы-ы! – сказала Моня. – Опять Буланкина пришла?
– Пришла Семеновна…
– Это другое дело, – проворчала Моня.
Алевтина Семеновна вынимала из пакета коробку с тортом.
– Оказывается, у станции продается, – стрекотала она. – Здравствуй, деточка! – Это Моне. – А то неудобно приходить к вам на чай с пустыми руками. У вас такой пир всякий раз!
– Да что вы, Алевтина Семеновна! – возразила Бабуля. – Какой там пир!
Алевтина Семеновна взглянула на нее поверх очков.
– Ой! А вы постриглись! Да как удачно!
И потом на Моню:
– Деточка, правда, удачно?
– Нормально, – сказала Моня. – Только опять не покрасилась…
– Да? Ну, расскажи мне, что там в Ямищеве? Я сто лет не была. Роща стоит еще, пруды не пересохли? Ты купалась?
– Купалась, – кивнула Моня. – Потом еще на дуб слазила…
– Ой, как интересно! – воскликнула Алевтина Семеновна. – Если б ты знала, как я всегда мечтала забраться на дерево, хоть на какое-нибудь! Ведь когда смотришь сверху, все совсем по-другому. Но при моем росте это дохлый номер.
– Надо, чтобы кто-нибудь подсадил, – посоветовала Моня.
– Некому было, деточка. И, в итоге, я даже на собственный чердак не могу теперь залезть, посмотреть оттуда на сад. Там ногу некуда поставить, хотя у меня тридцать третий размер.
– Можно к нам… – предложила Моня.
– Правда? – обрадовалась Алевтина Семеновна. – Может, я действительно поднимусь на минуточку… Так интересно…
Тут с нее свалились очки и упали на торт, который, впрочем, стал от этого даже симпатичнее.
Может, это из-за очков, но по лестнице Алевтина Семеновна поднималась, держась не за перила, а за верхние ступеньки. Как будто на дерево карабкалась. Вскарабкавшись, она заметалась между одним окном и другим, приговаривая:
– Боже! Какой
