так – имеет положительные последствия, является указанием на другие важные отношения, то есть другие положительные определения связаны совершенно автоматически с идеей отрицаемого, например, боль, когда отказывают в здоровье, когда кто-то ворует или обманывает, когда он не честен, что он играет, плутует и т. п., когда его не называют трудолюбивым.
Если я хочу навестить человека и узнаю у его двери, что его нет дома, эта информация также может быть связана с рядом позитивных идей. Но даже если это не так, все равно происходит не просто разделение, а интеграция негативной идеи в идею субъекта. Конечно, она не входит в понятие субъекта как постоянная характеристика ни вида, ни индивида. Но это также не имеет значения. Субъект – это индивидуальная мысль в данный момент. Только несовершенство языка порождает ошибку. Когда я говорю о сиюминутном местонахождении человека, то, конечно, субъектом является не представление об этом человеке, а представление о нем, ограниченное моментом времени. Когда я объясню суждение более полно, этот момент станет яснее.
Я должен также упомянуть здесь о дальнейшем действии принципа тождества, который ошибочно был превращен в новый принцип – принцип исключенного третьего лица. Здесь не может быть и речи о новом специальном законе, отличном от первого; самое большее, что можно назвать его применением. Но даже это название вводит в заблуждение. Ведь оно связано с идеей подчинения индивида общему закону, а такого закона здесь не существует. Если тождество и отрицание – это, так сказать, две стороны одного априорного элемента, характеризующего наше мышление, причем одна из них столь же непосредственная и необходимая, как и другая, то так называемое применение – это лишь новое приведение принципа в действие. Оно происходит само собой в каждом отдельном случае. Подобно тому, как мы не делаем сначала субституции по закону, согласно которому мы должны удерживать каждое впечатление в его определенности и тщательно отделять его от другого, но делаем это в каждом отдельном случае по естественной необходимости, и точно так же признаем тождество и нетождество, так и без вмешательства нового принципа две вещи, признанные тождественными (при наличии различных обозначений), устанавливаются друг для друга. Стоит ли она как предикат или как субъект на другом уровне мышления, в ассоциации с другими результатами мышления, совершенно безразлично. И точно так же реализация удвоенного отрицания с утверждением является непосредственной актуализацией одного-единственного принципа, разработанного до сих пор. Так называемый закон исключенного третьего есть теперь не что иное, как это осознание того, что X тождественно не X. Здесь мы можем полностью пренебречь различными отношениями в суждении. Достаточно одного, что мы исправляем неполноту выражения понятием чувства и в каждом случае схватываем предмет или отождествляемые
