мысли с теми особыми трудностями, которые вытекают, с одной стороны, из природы материала, а с другой – из всего человеческого состояния. В том, какой путь должно пройти мышление человечества и мышление каждого отдельного человека, с какой отправной точки, из каких побуждений, с какими относительно убедительными результатами в каждом случае, заключается ключ. Оно начинает со смутных впечатлений и приходит к понятиям вещей с их свойствами и действиями, с их видами и родами, и таким образом, с самого первого приближения, оно преследует цель распознать закономерные взаимосвязи огромного количества индивидуального с все более и более высоких господствующих точек зрения как хорошо собранное целое, как единство. Как возникают и вновь снимаются противоречия, больше не является загадкой. Пока явления не отделены друг от друга и пока делается попытка установить причинную связь больших комплексов впечатлений, пока анализ данных еще настолько несовершенен, что общее еще не найдено в пространственно-временном индивидуальном, которое только и делает возможным обобщение и причинную связь, противоречия должны следовать за противоречиями. О том, что влечет за собой вышеупомянутый анализ явлений на их конечные элементы и моменты, можно, конечно, узнать только из применения, а не из этого общего правила, которым я должен здесь ограничиться. К этому, однако, следует добавить опыт, что круг явлений, который сначала представился мыслителю, допускает расширение, что внимательное наблюдение показывает то, что иначе не было замечено и должно было быть упущено, и что собственное изменение позиции и знания из прошлого позволяют воспринимать нечто новое и всегда новое, и что расширение воспринимаемого иногда непосредственно позволяет распознать причинные связи, которые помогают преодолеть существующие противоречия, а также дают толчок к расчленению и учат распознавать различия, которые всегда упускались из виду и которые ведут к исправлению преждевременно принятых причинно-следственных связей. Наконец, непереносимое противоречие состоит не только в суждениях, которые прямо отменяют друг друга; скорее, во всем, что ощущается как трудность и темнота, трудность и темнота всегда могут быть сформулированы как существующее противоречие при более внимательном рассмотрении вопроса. И даже простое абсолютное отсутствие связи между двумя областями, простое полное обособление явления или области явлений является абсолютным противоречием в соответствии с основными условиями мыслящего сознания. Поэтому ясность есть истина. Но для полной характеристики нашего стремления к познанию и своеобразия объекта необходимо упомянуть еще об одном своеобразном обстоятельстве. Не только возможность расширять и увеличивать содержание сознания как путем целенаправленного наблюдения, так и путем анализа воспринимаемого, и ожидание, что большая ясность вытекает из большего богатства, заставляют нас