его голос звучит примирительно, но мой пассивно-агрессивный режим активирован.
– Как я уже сказала, извини, что спросила.
– Ари. К тебе это не имеет никакого отношения. Ты не вправе злиться на меня. – Его губы сжаты в тонкую линию.
Мне следовало бы разрядить обстановку. В конце концов, я должна быть гостеприимной хозяйкой. Надо дать ему пространство для выражения чувств. Однако я не могу этого сделать даже в свой лучший день и уж тем более тогда, когда мой резервуар тактичности истощен до состояния безводной ямы.
– Неважно.
Он трет глаза.
– Пожалуйста, не будь такой.
– Проблема во мне?
– Я что, не имею права на прайвеси? – огрызается он. – Минутку для себя?
В спорах я хороша тем, что всегда знаю, когда нужно остановиться, чтобы не перейти черту. Фиби – единственная, с кем я никогда не обращала внимания на эту границу. С ней я не церемонилась, вечно лезла на рожон. Впрочем, это никогда не имело значения, потому что Фиби отпрыгивала в сторону и поджидала меня в кустах, чтобы нанести удар исподтишка.
Я ничего не говорю Джихуну.
Да мне и не нужно ничего говорить, потому что мои глаза блуждают по квартире – моей квартире, – и он понимает, кто из нас к кому вторгается.
– Забудь об этом. – Он хватает свою шляпу, всовывает ноги в кроссовки и выскакивает за дверь.
Я выжидаю секунды три и звоню Хане.
– Привет-привет, – она говорит по видеосвязи из гостиничного номера, завернутая в халат. – Что-то случилось?
– Хотела узнать, как ты там.
– Ну, это для эсэмэсок. А ты же звонишь по телефону.
И то верно. Иерархия коммуникации ставит телефонный звонок выше текстового сообщения, которое, в свою очередь, занимает ступень более высокую, чем пост в социальных сетях. Не дай бог появиться у чьей-нибудь двери без предупреждения. Это только для смертников или миссис Чхве, то и дело заглядывающей с проверкой под видом доставки еды.
– У меня проблема, и мне нужен совет.
– Это связано с Джихуном?
– Знаешь, не все мои проблемы связаны с твоим кузеном, – оскорбленным тоном заявляю я.
– Прости. Тогда в чем дело?
Я колеблюсь.
– Ладно, это насчет Джихуна.
– Ммхмм.
Я проверяю время.
– В Ванкувере еще только семь вечера. Почему ты в халате?
– Потому что я ненавижу человечество, так что надеваю свою мантию неудачника и считаю день законченным.
– Я тоже ненавижу человечество.
– Хорошо. – Она подходит к креслу у окна. – А что там с Джихуном?
– Ты первая.
– Мама.
– Что на этот раз? – спрашиваю я.
– Как обычно. Чем я питаюсь? Почему так много ем? Почему мотаюсь по командировкам, вместо того чтобы остепениться? Когда я приеду в следующий раз? Почему
