мы в тупике.
– Подожди. – Хана оставляет телефон на столе, так что теперь у меня отличный вид на потолок, и я слышу ее приглушенный голос, когда она благодарит доставщика пиццы.
Хана возвращается, и ломтик пиццы уже свисает у нее изо рта, словно высунутый язык. Самое время отвлечь ее.
– Как прошел твой день? – спрашиваю я.
– Хорошая попытка. – Слова звучат невнятно, и она вынимает кусок изо рта.
– Ты планировала пойти прогуляться по парку Стэнли сегодня вечером, – продолжаю я. – Есть причина, помимо твоей мамы, почему ты прячешься в отеле?
Пицца вызывает у меня чувство голода, и я иду на кухню. Похоже, Джихун занимался готовкой, потому что я вижу нарезанный лук и горку риса. У меня нет сил на стряпню, так что я запихиваю в рот кусок хлеба.
Хана открывает банку диетической колы.
– Один парень поспорил со мной, что сексизма не существует и на самом деле в наши дни дискриминации подвергаются именно мужчины.
– Он ссылался на свой источник?
Она берет следующий кусок пиццы.
– Да. Это интернет и его личный опыт отца дочери.
– С этим не поспоришь.
– Потом он сказал мне, что улыбаться полезно, потому что женщины выглядят красивее, когда они счастливы.
Теперь мы обе смеемся, хотя это совсем не смешно, скорее абсурдно. Потом Хана вздыхает:
– Хуже всего то, что, честное слово, на сто процентов, он ничего не понял. Настаивал на том, что ему не нужны мои консультации, потому что, цитирую, он «хороший парень».
Что тут скажешь? Она налегает на пиццу, а я – на черствый хлеб.
– Не беспокойся о Джихуне, – добавляет она. – Он может сам о себе позаботиться.
– Да на душе как-то тошно.
– Может, вас связывает некое чувство? – Она складывает руки в преувеличенном молитвенном жесте над коробкой с пиццей.
– О, заткнись.
Хана опускает взгляд.
– У него там кое-что происходит, но он сказал мне, что собирается поговорить с тобой об этом. Ему нужно время.
Я неловко смеюсь.
– Но он мне ничем не обязан. У нас нет отношений.
Она выглядит испуганной.
– Фу. С моим двоюродным братом? – Ее глаза подозрительно сужаются. – Ари.
– Что? – Я нарочито копаюсь в холодильнике.
– Почему ты вообще об этом заговорила? Что-то назревает? Это стоит на повестке?
– Конечно, нет. Не волнуйся.
Она бросает на меня внимательный взгляд:
– Ладно.
– Мне нужно вернуться к работе, – я прибегаю к дежурной отговорке, позволяющей вырваться из любой ситуации.
– Ума не приложу, почему ты так отчаянно хочешь стать партнером в этой «Пукерли и Туперли», – ворчит Хана, стряхивая крошки с халата. – Тебе там никто не нравится. У тебя нет ни одного друга на
