шкафа. Она там рядом с менорой стояла, которая им от прадеда досталась. Не водка, разумеется, а менора. Хотя и водка, похоже, тоже. Менора была серебряная, красивая, а водка теплая. До сих пор не понимаю, как мне удалось не засмеяться, когда они эту водку мелкими глотками смаковали. Менора в шкафу – она ржала, сам видел.
У тех евреев, кто соблюдает традиции, – у них на кухне два холодильника: один для мясного, второй – для молочного. А еврей я тоже соблюдал традиции. Немного другие, но соблюдал. Поэтому новый холодильник купил. Для водки. Хотел еще и менору купить, но тогда на водку денег бы не осталось. В нарушение всех еврейских традиций холодильник привезли не через месяц, а через час. Видимо, догадались, что у меня водка теплая. А вот когда я морозильник открыл – ну, чтобы водке показать, похвастаться, – там Кант лежал. Тот самый, что у меня в прошлом холодильнике жил. Тот, который Майя через алеф в мусорку выбросила. Мы с водкой обалдели, конечно. Помните, как отчаянно голая Анна Чиповская в «Оттепели» открыла холодильник Цыганова и окаменела? А еще и мурашками покрылась. В кадре это не видно, но это потому, что она внутри мурашками покрылась. Мурашки внутри – это даже больше мурашки, чем мурашки снаружи. Просто их не видно. А мурашками внутри Чиповская покрылась, потому что в холодильнике у Цыганова ничего не было, кроме кинопленки. Железные банки с кинопленкой как ответ на все сокровенные вопросы Ани Чиповской. Те, которые она никогда не задавала: а ты меня любишь? а когда свадьба? Вот так и мы с водкой окаменели. И мурашками покрылись. Внутри покрылись. Это был ответ на все наши с водкой сокровенные вопросы: а для чего мы живем? а есть ли Бог? Мы поэтому с водкой мурашками внутри покрылись. А мурашки внутри – это еще больше мурашки, чем мурашки снаружи.
А Аня Чиповская – безумна хороша в этой сцене. И попа у нее там такая – ну словно она ее украла. Или взяла взаймы.
Как оказался Кант в холодильнике – я не знаю. И есть ли Бог – я тоже не знаю. Но как пели когда-то жизнерадостные ребята из группы «Крематорий»: мы живем для того, чтобы завтра сдохнуть. Завтра – через два часа и двенадцать минут. Через два часа и двенадцать минут наступит завтра, а меня уже не будет. «Сдохну» – по терминологии ребят из славной группы «Крематорий».
А ты хоть можешь представить, что это такое – когда тебя ждут?
Я достал Канта из морозильника, полистал. Прочитал на семнадцатой странице: время – эмпирически реально и трансцендентально идеально. «Ой, вей», – громко заныла водка, залезла в холодильник и закрыла за собой дверь. Ну это же была еврейская водка – поэтому она и заныла «ой, вей». Потом еврейская водка открыла дверь холодильника и ультимативно заявила: «Купи этому Канту отдельный холодильник». И с грохотом самозахлопнулась. В холодильнике. Ну не с грохотом – у холодильников же специальные такие резиночки есть, но вот если бы их не было – то было бы с грохотом. Кант сделал вид, что не заметил демарша водки. И написал нетленное на сто сороковой странице: мочеиспускание
