чтоб не работать! Часто болеет, пусть на бережку поживет! Парню скоро три года, а он ещё детского сада толком не видел. Мода, сейчас, видите ли такая – из детей слюнтяев делать!
– А откуда вы узнали, что у них появилась няня? – Наташа решила сменить слишком животрепещущую для домработницы тему на менее острую, так как критиковать начальство, особенно толком не разбираясь в вопросе, считала неуместным.
– Разведка сработала, – с лёгкой гордостью сообщила Ангелина.
Наташа, привыкшая понимать слово «разведка» в самом прямом военном плане напряглась, подозревая, что белеет лицом.
– Да Фроська рассказала, у неё через два дома огород, – объяснила домработница, видя ее замешательство. – Она видела, как ты мальчонку спасла и как потом домой к ним зашла. А вечером, когда с города возвращалась, она мимо этого дома шла и Снежану встретила. А то что я дома болею Фроська, конечно, знала, вот и спросила, чего она опять одна идет, чай снова с дитем чего приключится. Снежана и сказала, что теперь у них няня есть, та самая, которая Олежку спасла. Но больно-то не разговаривали. Она смурная была, все лоб хмурила и на часы поглядывала, торопилась видать. Она все время куда-то торопится, – без умолку болтала словоохотливая Ангелина, – сейчас все жить торопятся, всё куда-то бегут, спешат, а куда спешить-то? На тот свет?
Стремительность, с которой женщина ловко перескакивала на сложные, порой не имеющие четкого ответа темы начинала раздражать, и Наташа сочла за благо в дискуссионных вопросах участия не принимать, так как человеком, по сути, была не конфликтным.
– А ты, я смотрю, сырники печешь?
– Запеканку, – осторожно поправила ее Наташа, устанавливая таймер на духовке.
– Молодец, – похвалила ее Ангелина, – я обычно им кашу варю. Олежка ещё более-менее ест, а Динка все больше нос воротит, подростковый возраст, – пожала плечами женщина. – Я если не успеваю, манную варю, а эту-то она точно есть не будет – голубая кровь. А какая капризная! – неодобрительно высказалась Ангелина, допивая свой чай.
– Да вроде ничего такого я не заметила, – позволила себе не согласиться девушка.
– Конечно, чего там за один-то день можно заметить! Вот помяни моё слово, ты с ней ещё хапнешь горя.
Чего она хапнет или не хапнет с полюбившимися её сердцу детьми она слушать не хотела, поэтому решила ненадолго покинуть кухню, боясь что неосторожными высказываниями может испортить отношения с авторитарной домработницей. Всё-таки, она надеялась продержаться здесь ещё немного.
Наташа осторожно поднялась в Олежкину комнату и на цыпочках подошла к кровати. Ребёнок крепко спал, положив во сне кулачки под левую щеку, и она невольно им залюбовалась. Олежка был очень красивым мальчиком с копной светлых кудрей на голове, пухлыми щечками и маленькими ноготками на розовых пальчиках. Именно эти кудри и ноготки приводили молодую девушку в такое восторженное умиление, что на глазах едва-едва не наворачивались слёзы.
«У меня мог
