всегда везде выглядят одинаково. Местные смотрящие.
Мы идём сквозь толпу, мимо перевёрнутых бочек, поверхность которых усеяна пластиковыми стаканами с полудопитым алкоголем.
Юра будто кого-то ищет и, видимо, находит.
Он трогает девушку, стоящую у одного такого самопального «столика», за плечо. Та разворачивается. Её светлые волосы заплетены в два длинных колоска. Косички бьют по спине, а чуть пьяная улыбка растягивает губы.
Именно ими… этими пьяными губами… она внезапно прижимается ко рту Громова. Тот, вроде как, не возражает.
Моя ладонь выскальзывает из его руки сама по себе.
Незнакомка, наконец, отсасывается от него.
– Юрочка, а кто это познакомишь? – громко произносит.
А затем повисает на шее Громова и хитро смотрит на меня.
***
– Чего это они тебя всё ползать заставляют?
– Не заставляют, – Настя, моя подопечная, активно мотает головой. – Я всегда выигрываю, поэтому они держат паутинку, а я прохожу испытания.
– А… так это выигрыш такой?
– Ага.
Настюха выпивает воду, почти осушая бутылку, и снова убегает на площадку к своим подружкам. Я же сижу в теньке на скамейке и стараюсь взгляд с Насти не спускать. Что очень сложно. Во-первых, жара. Во-вторых, Громов в моей голове.
Он теперь там постоянно. Метлой не выгонишь.
Да и уж положа руку на сердце, он всегда там был.
Настя, наконец, проигрывает и встаёт держать верёвку, меняясь местами с другой девочкой. Её высокий хвостик возмущённо трясётся. Не довольна тем, что продула. А мне, чем меньше пыли на её одежде, тем лучше.
Три раза в неделю я сижу с Настей. Ну как сижу: кормлю её, выгуливаю, занимаюсь подготовкой к школе, ей ещё шесть лет и через год в первый класс. Вот её родители, Родионовы, вполне себе состоятельные люди, и наняли меня в качестве… Как там его? Бебиситтера…
Уж очень не нравится мне слово няня. Так что буду бебиситтером.
Я люблю детей, а Настя мне немного напоминает Снежку, сестру. В очередной раз, по сердцу, будто проводят ножом. Но что я могу? Только проклинать Вадима, забравшего себе дочь? И, возможно, избившего маму. Не собственноручно, конечно. У него на такие случаи есть специально обученные люди. Деловые особи, вроде Вадима, лично не мараются. Если их ловко обтяпанные дела доходят до милиции, сядут другие, не они.
Интересно, а Громов из таких? Специально обученных?
Вспоминаю его комментарий, что мне лучше не знать, как он попал в эту бандитскую среду. А хочется-то как!
Юра всегда был слегка бедовый. Этим меня и привлёк, что ли. Догма, что хорошим девочкам нравятся плохие парни, в моём случае сработала на сто процентов.
С учётом того, что у него отец директор путяги, было немного забавно, наблюдать, как хулиганит сын уважаемого в городе человека. Но Громова многие любили, поэтому ему любые шалости сходили с
