серовато-коричневые кусты каких-то колючек. «И это все, что есть сейчас им на прокорм?» От этой мысли мне тех верблюдов стало жаль. Они смотрелись на фоне огромных железных ферм стартовых комплексов как-то нелепо и сиротливо. Доселе в книжках и на картинках про Байконур мне они не встречались, и теперь наблюдать за ними из окна разгоняющегося автобуса было весьма забавно.
Автобус, оставив позади проходную, поехал заметно быстрее, и трясло его теперь значительно меньше.
– Дорога вроде как пошире, поровнее стала, – высказал я свою догадку.
На что Алексей ответил:
– Так здесь же «птичку» на тележке возят. С аэродрома в КИС. Берегут, чтоб не растрясти. Вот и постарались на этом участке хорошую дорогу сделать.
Я догадался, что он говорит про «Буран». Запомнил слово «птичка», так здесь промеж себя называли этот орбитальный корабль, своим внешним видом похожий на самолет или огромную птицу. Мы ехали на аэродром Юбилейный, куда после космического полета планировалось возвращение этого уникального аппарата.
Дорога шла все время прямо, и лишь в конце нашего пути по размашистой дуге мы подъехали к шестиэтажному панельному зданию, внешне отличавшемуся от многоквартирного жилого дома разве что отсутствием балконов. Это был КДПЦ.
День был ветреный, холодный. Покидая автобус, каждый спешил побыстрее забежать внутрь здания.
– Нам на четвертый, – не оставлял меня без внимания Алексей.
Кузнецовы тянулись за нами следом. Нине тяжело было тащить свой избыточный вес, она натужно пыхтела и отставала. Виктор одной рукой волочил канистру, а другой слегка подталкивал жену в спину, приговаривая:
– Еще немного, еще чуть-чуть, еще этаж, он трудный самый…
Мы с Алексеем без проблем поднялись на нужный этаж и вошли в широкий коридор, освещенный гудящими люминесцентными светильниками. С одной стороны коридор заканчивался большим окном. С другой, куда мы направились, в конце него трепыхались сшитые меж собой, приколоченные к потолку, стенам и полу байковые солдатские одеяла. Алексей обратил мое внимание на эту трепыхающуюся под напорами ветра занавеску.
– Близко туда не подходи, споткнешься – вылетишь прямо в степь. За одеялом сквозной проем. Здание еще не достроено, – предупреждал Алексей. – Нам сюда.
Мы свернули налево и вошли в просторное помещение, вдоль стен которого теснились железные шкафы. Один из них, что стоял ближе к двери, оказался пустым, в него мы скинули свои полушубки, шарфы и шапки, все же остальные были битком набиты аппаратурой и рабочей документацией.
В центре комнаты возвышались две стойки размером в мой рост. Снизу доверху они были плотно нашпигованы ячейками электроники. В проеме между стойками была помещена широкая столешница, опирающаяся на железные тумбы. В нее были вмонтированы две платы с клавиатурой и два манипулятора, размером и видом напоминающие наполовину
