недовольно ответил я. – И подлатать его завистливую физиономию.
Оказаться ночью в трейлере, среди пустоши, было тем еще испытанием. Фургон успел прилично нагреться за день, а поблизости не было ни одного деревца или водоема. Тишина, лишенная городского ритма, сменялась стрекотанием насекомых, напоминающих звуками цикад.
«Селена, видимо, переняла их привычку – вылезать на поверхность раз в семнадцать лет и наводить шум».
Оскар, в привычной для себя манере, моментально уснул и лишь изредка бормотал что-то несвязное сквозь глубокий сон.
Селена не спала, как и я. Мы сидели под навесом трейлера на раскладных походных стульях, а на земле рядом стояла бронзовая керосиновая лампа, века так двенадцатого.
– Почему ты одна? – спросил я, глядя как девушка теребит браслет из бисера на запястье.
– А кто сказал, что я одна? – удивилась Селена. – Ты же видел, сколько у меня писем?
– Ты поняла, о чем я. Почему с тобой никто не путешествует?
– Я не задумывалась об этом.
Селена встала, пытаясь чем-то себя занять. Видно было, что тема для нее неприятная.
– А почему ты с Оскаром?
– Избегаешь ответа, Селена, – улыбнулся я.
– Ладно, твоя взяла, – сдалась девушка. – Я не очень контактная. Если я играю в прятки сама с собой, могу ли я открыться по-настоящему другим… довериться им?
– Стоит попытаться. Ты ведь впустила нас переночевать и первая со мной заговорила, – напомнил девушке я.
– А знаешь, ты прав!
Селена сказала это так громко, что в трейлере послышалось ворчание проснувшегося Оскара.
Мы засмеялись и пошли внутрь. Следовало попытаться заснуть.
Поспав от силы часа четыре, на адреналиновой тяге от предстоящих дел и недосыпа, я вышел из трейлера, чувствуя аромат жареных сосисок и кофе.
Оскар уже аппетитно доедал свой завтрак, пока Селена готовила оставшиеся сосиски на маленьком чугунном мангале, ловко переворачивая их вилкой на решетке.
– Проголодался? – спросила меня девушка, одарив улыбкой.
На этот раз улыбка была искренней, без тени волнения.
– Очень, – кивнул я, усевшись рядом с Оскаром на кресло-мешок, который вынес из трейлера.
– Надо почаще такие вылазки делать, – сказал малец, облизывая пальцы. – Только брать с собой паёк.
– Полегче, пацан, – хмыкнул я. – Тебя, небось, уже дед обыскался.
– Маловероятно. Он уезжает обычно недели на две-три. Путешествие у него в крови.
– А мне твой дед как-то говорил, что терпеть не может путешествия и делает это из чистой необходимости, – сказала Селена, протягивая мне сосиски, которые еще шипели и пузырились от жара.
– А сколько уже прошло? – осторожно поинтересовался я.
– Да мало, – сказал малец, взяв с раскладного
