монументальностью некогда величественных зданий и разумностью планировки. «Стрелка» сбросила ход до минимума и на экране появилась большая площадь с развалинами древнего храма. Лишь в одном месте ровную поверхность снега здесь нарушал торчащий из под земли черный обелиск. Этот камень напоминал гнилой зуб, от которого страдал целый континент. Естественным желанием любого нормального человека было выдрать этот клык. Но профессор Такамура давно уже не был нормальным. Больше того – его внутренняя сущность затрепетала; почти так же, как две сотни лет назад перед первым шагом в Долину затерянных душ.
– Здесь, – определил он вслух, – если не попадется ничего лучшего.
Впрочем, он уже понял – ничто не заставит его отказаться от этого места, наполнившего душу ожиданием тайны. Тайны великой и… ужасной.
Поэтому «Стрелка» рванулась вперед, набирая высоту. Ведь Такамура был весьма целеустремленным человеком. И если он наметил себе пролететь над всей планетой – так тому и быть. Профессор уже не столь внимательно наблюдал за картиной разрушений внизу; и потом – за мелкими с высоты птичьего полета волнами океана. Единственное, что слегка оживило его – воспоминание о голубоглазом незнакомце. Он опять встал перед экраном в надежде отыскать дерзкого аборигена, и обрушить на него мощь земного оружия. Увы – или навигационная аппаратура дала сбой, или незнакомец успел спрятаться – но Такамура зря простоял у экрана не меньше получаса. Раздражение совсем скоро сменило нетерпение; его уже что-то тянуло на Холодный материк, где в самом центре мертвого города торчал черный обелиск. Мысль о том, что это нетерпение могло быть привнесено извне, даже не мелькнула в голове профессора.
Он быстро поел, не ощущая вкуса еды; позволил перекусить русскому пилоту. Даже немного поспал, увидев во сне все тот же обелиск. А когда тот появился наяву, маленький крепкий пальчик уперся в него с приказом космопилоту:
– Сбей его!
Командир безропотно убрал тягу двигателей почти до минимума, и направил космический корабль вниз. Такамуре теперь показалось, что это торчит из земли черный палец великана, погребенного века, а может быть, тысячелетия назад. Ему внезапно стало страшно, и он стиснул рукой плечо пилота. Но поздно!
Космолет наткнулся на камень, и его корпус мелко задрожал, не в силах выкорчевать препятствие. В пустых глазах командира корабля на мгновение проснулся разум. Он с удивлением посмотрел не показания приборов, а потом на низенького японца, неведомо как оказавшегося рядом с его креслом. Но память так и не проснулась до конца. Рука Такамуры на плече Лазаренко сжалась еще сильнее, и Анатолий вдавил кнопку маршевых двигателей до упора. Гигантская сила бросила космолет вперед. Воздушная волна снесла снежный покров с площади, пригласив космолет к посадке.
Ни профессор, ни Лазаренко не заметили, как
