Лежит он на лавочке, изображая опустившегося идиота. Образ реалистичен – мокрые в районе паха шаровары, вонь из пакета от набранной из помойки тухлятины. Появляется хозяин торговой точки, рядом с которой происходит данное безобразие, и велит навозному жуку убираться. Неожиданно он получает несколько ударов шилом, Купер ныряет за угол, скидывает в мусорный бак лохмотья, остается в трико физкультурника, садится на велосипед и убывает в неизвестном направлении.
Когда у Купера заканчивались деньги, а это случалось не редко (он был расточителен: баловал себя дорогой одеждой, бытовой техникой и прочим), то банально выходил на большую дорогу. Увидел, прибил, обшманал – рядовые будни Куприянова. Зная маршрут начальника бригады азиатов-строителей Каната Шабдаевича, Купер неоднократно подкарауливал его в парке, избивал и грабил. Когда Шабда-евич в очередной раз увидел Куприянова на безлюдной дорожке, то предупредительно возопил: «Только нэ бэй! На! Возмы!» И протянул ему четыреста долларов.
Скрытный, мнительный, повидавший немало человеческой трусости и подлости, Куприянов никому не доверял и числил в своих друзьях немногих. Он давно возился с приятелем детства Костей Костылем, который во взрослой жизни превратился в алкаша: кодировал его, выручал деньгами, говоря: «Пропьешь, обезьяна, подавишься, я за них рискую». Костыль погиб от пьянства. Куприянов поддерживал отношения с бывшим сослуживцем – единственным, кто нашел в себе смелость встать на его сторону в противостоянии с «дедами». Когда этот парень разбился, спрыгнув на спор в день ВДВ с высокого моста в реку, Купер взял на себя похоронные расходы и установил на могиле памятник.
Купер легко сходился с женщинами и был до них большой охотник. Он крайне щепетильно относился к своей внешности: всегда импозантен, ухожен, подтянут, предпочитал молодежный стиль, мог допустить в своем образе искринку – красные кроссовки или пеструю цыганскую рубашку, например. Дамы чувствовали в Куприянове силу хищника и отвечали ему взаимностью. Он женился, разводился, снова женился, имел много отношений на стороне. Возня с бабами занимала массу времени Куприянова. В одиночку он лазил по дискотекам, клубам, где умудрялся знакомиться с совсем молоденькими девушками. Их подкупали его уверенные манеры, ровный, убедительный тон голоса, который при общении с дамами менялся: становился более плавным, гипнотизирующим. «У тебя голос, как у диктора», – заметила ему как-то подруга. «Да, годится, чтобы зачитывать некрологи», – отшучивался Купер. Он обладал замечательным, своеобразным чувством юмора. Над своими злоключениями Куприянов тоже подтрунивал. Когда его избили, как собаку, омоновцы при неудачном нападении на инкассаторов в чужом городе, он выдавил на разбитом в месиво лице ухмылку и, выплевывая зубы, промолвил: «Какие негостеприимные здесь жители…»
Помимо женщин, Купер испытывал сильную страсть к оружию. Где и у кого он его приобретал – загадка.
