это его болезнь, которую ничем не излечить. Юная леди! Хвастаться некрасиво.
– Я не хвастаюсь, а делюсь новостями. Кто ж виноват, что у меня такие завидные новости?
Дебора рассмеялась.
– Детка, погоди, неужели ты думаешь, что я или тетя Моника тебе завидуем?
– Пат-ри-ци-я! Ни капли совести!
– Конечно, завидуешь. У тебя ведь нет таких часов.
– Но они мне и не нужны, зайка. Ты видишь на мне хоть одно украшение? – Дебора убрала рыжие волосы, показывая уши. – А кольца? Я редко что-то надеваю и обычно обхожусь бижутерией.
Патриция разочарованно хмыкнула и ушла.
– Фред сошел с ума, – не останавливалась Моника, – ей всего пятнадцать лет, а он уже покупает такие дорогущие часы.
Дебора пожала плечами.
– Наверное, папе виднее.
– Ох, – протянула Моника, потирая больное плечо, – мне очень печально думать о ее судьбе. Такую никто никогда не возьмет замуж.
Она не знала, что Патриция подслушивает их, спрятавшись под лестницей.
– Почему, тетя?
– Отвратительный характер. Глупая, неэкономная. И не сказать, что красивая. В общем, вся в свою мать.
– Разве Патриция некрасивая? Ты чего, тетя.
– Да, дорогая, я знаю, о чем говорю. Девушка должна быть как куколка – милая и тихая, щечки розовые, а волосы кудряшками. А эта – как из бульварных фильмов, которые любит Фред. На таких мужчины не женятся. Так, только гуляют. Ты у нас, конечно, другая. Симпатичная, сообразительная. А твоей сестре разве что хорошее приданое поможет. Но отец и об этом не беспокоится. Живет одним днем.
Дебора промолчала, не найдя что ответить. Но Патриция, которая не видела ее смущенного лица, ошибочно приняла паузу за согласие и вмиг возненавидела сестру на долгие годы вперед. Она силой заставляла себя не впасть в истерику, поэтому кусала губы и часто-часто дышала, пытаясь избавиться от жгучей тяжести в горле.
– Знаешь, тетя, – уже потом сказала Дебора, когда Патриция сходила с ума от обиды у себя в комнате, – а ведь она права. Мне-то в пятнадцать лет папа не дарил бриллиантовые часики. Да и никогда не делал таких подарков.
Глава 9
– Нет, я больше не играю, – Гарольд в отчаянии сбросил карты на стол и похлопал себя по карманам, ища портсигар, – выпишу вам чеки и довольно. И впредь не позволю раздевать себя до нитки.
– Дружище, но мы сняли с тебя только галстук, – отозвался Бозорг.
Все рассмеялись. Проигрыш Гарольда в первой игре был настолько пустяковым, что никто из присутствующих ни капли бы не пожалел, если оказался на его месте. Однако Гарольд умел останавливаться. Особенно когда чувствовал, что фортуна ему не благоволит.
– Брось, тут делов-то. Сейчас быстро отыграешься.
– Нет, – он развел руками, – я покидаю вас.
Шесть опечаленных пар глаз смотрели, как возможность
