скользнувший в неприятный даже на ощупь промозглый сумрак, только что убил сотрудника американской разведки. Необходимо узнать, кто за этим стоит. И зачем.
От этого зависит многое. Если не всё.
Под стать плотному движению транспорта были густые, спешащие толпы на тротуарах. Вечерний час пик в восьмимиллионном городе набирал обороты. Где-то внизу под ногами неслись во всех направлениях поезда; потоки людей стекались туда, где светятся знаки метро – красные круги, пересеченные синими планками. Все это было хорошо знакомо: первые четырнадцать лет своей жизни Блейк прожил в Лондоне. Его отец тридцать лет, пока не вышел на пенсию, проработал в дипслужбе Госдепартамента. Родители снимали квартиру возле Челси, а их сын мальчишкой шарился по Лондону.
Послушать его отца, так тот проделал всю черновую работу для того, чтобы был положен конец холодной войне. Реальность, впрочем, сильно отличалась от его слов. В своем ведомстве он значился мелкой сошкой, должность занимал третьестепенную – даже не втулка, а спица в массивном дипломатическом колесе. Умер он пятнадцать лет назад в Штатах, израсходовав половину своей правительственной пенсии. Матери досталась вторая половина – через развод в Иллинойсе, который она получила после тридцати шести лет супружеской жизни. До этого ни один из них не удосужился даже уведомить сына о своем разрыве, подводящем итог их существованию как семьи.
Трое чужих друг другу людей. Во всех смыслах.
Мать – болезненно неуверенная в себе, боящаяся мира – всю свою жизнь пыталась угождать отцу, поэтому терпела все его крики, уколы, оплеухи. Что оставляло отметины не только на ней, но и на памяти сына.
Блейк и поныне терпеть не мог, чтобы к его лицу прикасались.
Начало этому было положено отцом, шлепнувшим его по щеке по какой-то пустяковой (если она вообще была) причине. А мать допустила. Хотя как она могла поступить иначе? Она и о себе-то была низкого мнения, что уж говорить о ребенке…
По Флит-стрит он гулял множество раз. Первый – чуть ли не сорок лет назад, еще двенадцатилетним. Это был его своеобразный способ бегства от родителей. Обоих. Названная когда-то по имени одной из подземных речек города, эта улица долгое время считалась домом лондонской прессы. А в восьмидесятых годах газеты отсюда съехали и обосновались на окраинах. Вместе с тем суды и адвокатские конторы остались, все так же, и даже еще вольготнее, квартируя в четырехугольниках смежных зданий. Ощущение складывалось такое, что они расплодились на целый квартал. В свое время, по молодости лет, Блейк Антрим подумывал о юридической школе, но вышло так, что попал он на госслужбу. И не в Госдепартамент, а прямо-таки в ЦРУ. Вот так, сумел ввинтиться… Отец дожил до тех дней, когда об этом узнал, но ни словом, ни даже чихом не выразил своему сыну своей похвалы. Что до матери, то она давно уже утратила связь с реальностью и существовала как бы в тумане. Однажды Блейк навестил ее в доме престарелых, но впечатление оказалось таким гнетущим, что он предпочитал о том визите не вспоминать. Себя он тешил мыслями, что все страхи в нем от матери, а смелость от отца, но случались моменты, когда думалось, не наоборот ли.
Между тем сейчас цель Блейка размеренно двигалась метрах в
