его старшему брату Артуру, уже само звучное имя которого служило укреплению претензий Тюдоров на английский трон. Все привилегии и прерогативы давались Артуру, включая женитьбу на великолепной Екатерине Арагонской – часть договора с Испанией об укреплении крепнущих позиций Англии в Европе. Но Артур, которому на тот момент едва исполнилось шестнадцать, внезапно скончался, не прожив в браке и пяти месяцев. А за истекшие с той поры семь лет многое, ох многое изменилось…
Умер папа Александр Борджиа. Пий III на престоле Святого Петра продержался всего двадцать шесть дней. Наместником Сына Божьего был избран Юлий II, похвалявшийся, что Священной коллегией кардиналов владеет как своими пятью пальцами. Этот человек прислушался к доводам рассудка и наутро после Рождества 1503 года, по просьбе Генриха VII, издал буллу, допускающую кровосмесительный по сути брак Екатерины Арагонской с братом своего почившего супруга.
Так сын Генриха VII и Екатерина Арагонская оказались помолвлены, а затем и обручены.
Но брак не заладился.
Между тем английский король, лежащий сейчас на смертном одре, использовал его как возможность лишний раз поторговаться с Испанией и Священной Римской империей: вдруг получится урвать еще что-нибудь.
– Нам надо поговорить, – натужно просипел отец. – Твоя мать, с которой я скоро увижусь, тебя чтила.
О, кто бы знал, как принц Генри благоговел перед Елизаветой Йоркской! Поскольку из сыновей он был вторым (и в силу этого как бы второстепенным), он рос фактически при ней. От нее он учился читать, писать, думать. Утонченная нежная красавица, Елизавета умерла шесть лет назад, не протянув и года после кончины своего старшего, Артура. Генри частенько размышлял, есть ли на свете еще хоть одна женщина, которая не то что сравнится, а хотя бы приблизится к ней по совершенству.
– Я любил твою мать больше всех на этом свете, – скрипел голос отца. – Многие этому не поверят. Но это правда.
Генри всегда держал ухо востро. Он прислушивался ко всему, что происходило и произносилось вокруг, и понимал, что отец его – черствый, несгибаемый, болезненно подозрительный, жестокосердный, с тяжелой рукой – не пользуется любовью ни у знати, ни у простонародья. Англию он считал своей, поскольку один захватил ее на поле битвы. Подданные были ему должны. Он обложил страну налогами и податями, стяжал колоссальные доходы со своих доменов и угодий. Многое прирастил и от маноров тех, кто на первых порах ему противостоял. Толк в вымогательстве Генрих VII знал; знал и выгоду, которую можно извлечь, даруя те или иные привилегии и послабления некоторым из своих приближенных (они знали, кому и чем обязаны).
– Мы христиане, сын мой, и совесть наша должна быть чиста не менее, чем у самого Отца Небесного. Помни это.
Опять наставления? Генри было восемнадцать, и смотрелся он уже мужчиной по всем статьям – высокий, крепко сложенный, плечист и широк в груди – сколько уж можно его поучать, тем более прилюдно? Он приобщен
