лексикон для оживления этой гражданской мифологии, поместив неоклассическую Британию в полифонический диалог с печатью, театральными постановками и маскарадным блэкфейс-бурлеском. Хотя Французская революция, война с Францией и масштабный бунт рабов во французской сахарной колонии Сан-Доминго временно сдерживали антирабовладельческие стремления, британцы в итоге воскресили образы и дискуссии, которые были созданы ими же в революционные годы Америки для чествования отмены рабства.
Французская Свобода, антиякобинство и британские блэкфейс-рабы
Пятого августа 1789 года в Королевском цирке состоялась премьера постановки «Триумф Свободы, или Разрушение Бастилии» Джона Дента, имевшей оглушительный успех и исполнявшейся семьдесят девять вечеров подряд. В ней Дент восхваляет Французскую революцию и падение Бастилии как триумф конституционной монархии по британскому подобию, особенно в сцене, где «Британия опускается на сцену со Свободой, Разумом и Великой хартией вольностей» и «топчет фигуру Деспотии» перед тем, как вступает хор: «Славься, Британия, тебе мы обязаны нашей свободой» [Dent 1799: 34–35]. С самого своего начала в 1789 году Великая французская революция широко чествовалась лондонской публикой и театрами – не только демократически настроенными радикалами, но и склонными к реформам сторонниками умеренного подхода, которые, подобно актерам Королевского цирка, прославляли революцию как создание конституционного государства по образцу Британии. Даже некоторые консерваторы радовались долгожданному ослаблению абсолютистского католического государства, старинного врага Британии [Morgan 1997: 433]. Публика жадно следила за событиями во Франции: от формирования революционной Национальной ассамблеи в июне до последующих требований об учреждении конституционной монархии. Четырнадцатого июля 1789 года, когда парижане атаковали тюрьму Бастилию, символ политического угнетения, Королевский цирк с большой выгодой для себя воспользовался общественным восторгом по поводу ее падения. Амфитеатр Эстли и театр Сэдлера Уэллса, которые, как и Королевский цирк, были второстепенными театрами и не имели королевского патента для постановки сюжетных драм, поспешно организовали конкурентные представления98.
Построенные в основном на диалогах сюжетные драматические постановки о падении Бастилии, представленные в крупных театрах, пользовались меньшим успехом, поскольку дискуссии о демократических правах (и об их очевидных последствиях для рабства) пробудили гнев цензуры, которая либо запрещала постановки, либо требовала значительных купюр. Второстепенные театры не были обязаны подавать хореографические постановки, пантомиму и баллады на одобрение лорда-камергера, но королевские театры Хеймаркет, Друри-Лейн и Ковент-Гарден должны были предоставлять свои сценарии. Друри-Лейн и Ковент-Гарден предложили драматические постановки о падении Бастилии, которые лорд-камергер либо
Семнадцатого августа в Амфитеатре Эстли состоялась премьера спектакля «Париж в ажиотаже, или Разрушение Бастилии» (Paris in an Uproar; or, The Destruction of the Bastille), а в конце того же месяца Сэдлер Уэллс представил «Галльскую свободу, или Vive la Liberté» (Gallic Freedom; or, Vive la Liberté), которая в рекламной афише от 1 сентября 1798 года была подана как «Трогательное представление о подземных темницах той некогда ужасной тюрьмы, положение заключенных в их камерах и внезапное нападение граждан и солдат ради их освобождения». Цит. по: [Arundell 1965: 44].
