и даже пробегаю глазами по пляжу, но ее нигде нет. Она словно исчезла.
– Я увидел, что ты здесь, и подумал, что составлю тебе компанию. – От такого беззастенчивого флирта я возвращаюсь к реальности и невольно краснею.
С Нилом я познакомилась на прошлой неделе, когда Касс затащила меня во «Франжипани» – дайв-бар примерно в миле от пляжа, где тусуются в основном экспаты и которым владеет парень Касс, хотя, судя по сообщению, пришедшему от нее вчера поздно вечером, теперь он уже ее жених. Касс представила Нила как своего коллегу, одного из трех инструкторов по дайвингу. Когда он пожал мне руку и заговорил со своим британским акцентом, я попыталась не обращать внимания на трепет в животе, но в тот вечер каждый раз, когда я чувствовала на себе его взгляд, лицо у меня предательски краснело. Он выделялся не столько внешностью, сколько тем, что без всякого смущения был собой, и его не трогало, что думают другие. Он очаровывал своей индивидуальностью.
Каждый раз, когда я украдкой смотрела на него, он отвечал мне взглядом, и его глаза блестели. Я пыталась как-то скрыть румянец, погасить его, сосредоточившись на раздражении из-за собственной наивности. Я догадывалась, что увидел Нил: скорее всего, то же, что и все остальные парни. Подтянутое тело, идеальный макияж, а за этим фасадом – абсолютная пустота. Девушка, которая из «красотки» превращается в «истеричку», когда они понимают, что ей вообще-то есть что сказать. Я читала комментарии у себя в профиле, уж поверьте.
С того вечера мы сталкивались еще несколько раз, когда Касс брала меня на разные тусовки: караоке в «Тики-Палмс», пикник, волейбол на восхитительно пустынном пляже Лампхан на другой стороне острова, куда туристам добираться лень.
В глубине души эти сборища меня пугали, но мне не удавалось найти убедительного предлога, чтобы отказываться от приглашений. Я же видела, как они – «старожилы», как они сами себя называют, – общаются между собой. Казалось, они так близки, что для кого-то еще просто нет места. Касс делала все, чтобы я чувствовала себя частью компании, но в итоге она неизбежно оказывалась рядом с Логаном, и они погружались в романтическое веселье. А я в итоге откатывалась на периферию. Одна.
Но меня всякий раз спасал Нил. Он подсаживался ко мне на пляже или за столик в «Тики-Палмс» и втягивал в разговор, начиная с очередной дурацкой шутки о своем отце. И я чувствовала, что я тоже «своя», что он и правда хочет узнать меня получше. Настоящую меня, а не из соцсетей. После того, как мы расставались, я часами не могла стряхнуть с себя это ощущение, это сладкое похмелье, наполняющее меня теплотой, которой на Санге, несмотря на обжигающую жару, как будто недостает.
Правда, сейчас, когда мы здесь, в «Тики-Палмс», все по-другому. За спиной у нас нет Дага, который травит Грете сальные шуточки, или Касс, которая многозначительно мне улыбается и мысленно ставит себе в заслугу, что мы сошлись, – сейчас мы одни. Мы с Нилом еще ни разу не оставались наедине, без других «старожилов». В этом есть некая странная интимность.
– Ты же знаешь, что сейчас только десять утра, да? До «счастливого
