и занимался довольно-таки странным делом. Леха писал. Если б я Леху не знал, то, вряд ли бы так удивился, но я своего армейского друга знал хорошо. Чтоб Леха стал по доброй воле чего-то писать, так это надо передушить половину медведей заполярья. Так видимо и случилось, потому что Леха писал, а над ним ни одного человека с ружьём не стояло. Леха сидел в избе один и писал по доброй воле. Вон оно как… Чудеса… На всякий случай я решил подстраховаться. Я осторожно постучал в окно и сразу же спрятался за голый куст сирени возле палисадника. В окно выглянул только Леха, и никто рядом с ним не объявился – первый признак отсутствия засады. Значит, в доме всё чисто.
И, действительно, в избе было чисто во всех отношениях. У меня так чисто никогда не было. Чувствовалась крепкая рука хозяйки: ни грязи, ни пыли на полу и одежда на вешалках аккуратно висит. Пока я оглядывал свои прихорошившиеся хоромы, Леха обрел дар речи.
– Ну, ты даешь, – прошептал он еле слышно, плотно задернул занавески и побежал закрывать на ключ входную дверь. – Вот уж не ожидал. Чего хочешь мог предположить, но такого… И не страшно тебе было?
– Чего страшно? – отозвался я на вопросы друга, все еще озираясь по сторонам.
– Как чего? Человеку горло резать! Ножом.… Сзади…. Молоток… Так этим бандюкам и надо. Жесть!
– Какое горло?
– Ладно, – погрозил мне Леха пальцем. – Нечего тут передо мной дурачка ломать. Я уж из-за тебя два дня под колпаком живу: то с ментами объясняюсь, то с бандитами терки тру. Час назад участковый Михалыч от меня отвалил, но завтра обещал непременно вернуться. Его начальство обязало здесь в засаде сидеть, а вот жена на ночь его никуда от себя не отпускает. Он бы и с женой решил, только деньги у меня, как на грех, кончились… Так что ты давай, Андрюха, колись перед другом на всю катушку.
Я рассказал Лехе всё. Ну, не совсем всё, конечно. Про то, как я скрывался у Тони, кое-что утаил. Да, если честно сказать, Леха меня про тайники особо и не выспрашивал. Его больше факт смертоубийства интересовал. По глазам друга я увидел, что моя версия ему понравилась не очень, и он рассказал мне во всех подробностях своё видение того, как я Витю Мопса порешил. Оказывается, я пришел самым наглым образом в квартиру к Мопсу и без особых разговоров ткнул его легонько два раза острым ножиком сзади в шею. Затем ножик этот я выбросил в урну, как раз на углу дома она стоит, того самого, где чуть ранее проживал Витек Мопс. В урне он (ножик, естественно, Витьку-то я в урну не додумался сунуть) пролежал сутки, пока дворник нашего районного супермаркета «Сыны Меркурия» Серафимыч, его оттуда не извлек. Конечно, сторож никогда бы не отдал столько ценную в хозяйстве вещь в руки органов следствия, но в тот момент, когда Серафимыч старательно оттирал находку о левый рукав своей телогрейки, мимо проходил милиционер. После коротких препирательств и всяческих хитростей с обеих сторон, сторожу пришлось сдать находку в органы и тем самым замкнуть вокруг меня следственное кольцо окончательно.
– А вот здесь и не сходится! –
