с бледно-зелёной плесенью. На кухонном столе стояли ещё две банки, но эти банки были консервными. Одна из них была наполнена окурками до краев, а другая пока еще только наполовину. Рядом с консервными жестянками лежали: старая калоша, черное лезвие ножа без ручки, вилка в два зуба и веник. Дальше я осмотреться не успел. Явился Кокос. Он, радостно улыбаясь, подмигнул мне раз семь кряду и швырнул на стол белоснежный конверт.
– Вот ведь аккуратные какие люди в столицах живут, кокос их задери, – молвил Лева, освобождая для чего-то рукавом стол. – Всё в конвертиках. Вот ведь кокосы какие. Да и мы тоже не промах в конвертике взять, только Витя Прапор заартачился. Не возьму, говорит, в закрытом конверте. Откройте непременно сами. Ну, ты знаешь почему.
Конечно, я знал причину недоверия Вити ко всяческим закрытым пакетам да конвертам. Фобия у него тяжкая на всё закрытое. И можно сказать, что на глазах моих эта самая фобия народилась. А дело то было вот как. Виктор Трофимович Прокудин, отслужив прапорщиком лет, этак, двадцать пять в охранных войсках, вышел на пенсию и вернулся в родной город. Вернулся и сразу же решил по своей специальности устроиться. Как раз в ту пору потребовался на птицефабрике начальник охраны. Прежний-то начальник до того допился на хлебном месте своем, что вывел всю караульную смену на строевые занятия. Он тоже в прошлом при военной службе состоял. В общем, прежний охранный начальник мужик был ничего, а вот со строевой подготовкой переборщил. Вечером же того дня, все вахтерши птичника, младшей из которых было пятьдесят четыре года, пошли жаловаться директору на вопиющий беспредел хмельного руководства и просить компенсации за стёртые ноги. Директор в компенсации отказал, а в остальном пошел женщинам навстречу, и через день на птицефабрике образовалась вакансия главного охранника. Вот тут-то Виктор Трофимович и сгодился. Начальство встретило его хорошо и душевно (с коньячком, значит), а Прокудин в свою очередь пообещал руководству утром следующего дня объявить войну несунам. Ну, пообещал и пообещал, с кем не бывает. Дело житейское. Чего мы только начальству не обещаем, устраиваясь на работу, особенно под душевный разговор. Как говорится, наплевать да забыть, но не таков был Виктор Трофимович. Держал свое слово, данное в легком подпитии, гражданин Прокудин крепко. Так крепко, что подивились все. Он каждый день лично сам обыскивать на проходной всех работников. Особенно женщин. А это, знаете, какой удар по бюджету трудящихся птицепредприятия? Ощутимый удар. У нас ведь в ту пору как говорили: без яиц ползет домой, только дурень и бухой. И это было правдой, практически, во всех смыслах этого выражения. Нес народ продукцию фабрики за забор напропалую. Яйца, мясо, пух да перо стали хорошим подспорьем местным птицеводам. И радовались птицеводы этому подспорью всеми фибрами своей широкой души. Да и кроме яиц с мясом, на нашей фабрике всегда много и другого полезного можно было найти, особо не напрягаясь. Здесь и болты есть, и гайки, и пружины
