нужно позвонить в полицию и в скорую, хотя Вадиму уже вряд ли поможешь. Ножи у них в доме были острые, а Соня орудовала ими мастерски. И готовила она тоже мастерски. И пекла. И торты делала. И кофе варила первоклассно. Только вот Вадим почему-то всегда был недоволен. Ни разу она ему не угодила: то мясо пережаренное, то лазанья сухая, то соус для салата негодный, то клубничный мусс с кусками плохо переработанных ягод, то пенка на эспрессо неправильная. Когда это началось? Соня и не помнила. Ведь раньше не было придирок… Нет, придирок не было, однако был сарказм. Поначалу влюбленной Соне муж казался остроумным интеллектуалом, уже гораздо позже она поняла, что это не остроумие, а цинизм. Цинизм и неумение получать удовольствие от простых вещей, которые обычно радуют. Это неумение приводило к высмеиванию. То в ресторане пахнет не так. То фильм абсолютно бессмысленный. То друзья ничего не понимают. То бизнес-партнер не умеет дела вести. То у Сони прическа не та. То платье она «деревенское» напялила. И так без конца. Сначала Соня смеялась над подколами и язвительными шуточками Вадима, потом лишь вежливо улыбалась, а потом ей стало от них противно. А еще противнее – оттого, что он по-прежнему делает вид, что все хорошо, что у них идеальная семья, хотя уже очень давно ничего хорошего не было. И семьи в том смысле, который Соня привыкла вкладывать в это слово, тоже не было. Так, привычка. Опостылевшая привычка.Резкий звон заставил Соню вздрогнуть и прийти в себя: это духовой шкаф просигналил об окончании программы. Соня выключила воду, вытерла насухо филейный нож и сунула его в подставку. Надев на руку кухонную рукавичку, она приоткрыла дверцу и заглянула в духовку. Лазанья была готова и издавала умопомрачительный аромат плавленого сыра.
В этот же момент Соня услышала, как открылась входная дверь. Соня бросила взгляд на часы – почти восемь. В последнее время Вадим все чаще стал задерживаться на работе.
– Чем это так воняет? – долетел до Сони голос мужа.
Она вышла в гостиную – прихожей в их модной квартире не было – и сказала:
– Пахнет запечённым сыром. Я лазанью сделала. Ты как раз вовремя.
– Я сначала в душ, – передернул Вадим плечами. – Устал – не могу.
Соня кивнула и вернулась на кухню. Вскоре из ванной послышались звуки зажурчавшей воды. Соня пошла в спальню, чтобы достать для Вадима чистые штаны и футболку, в которых он ходил дома, и увидела на кровати сброшенную им одежду. «Вот всегда так, бросит кучей в комнате, нет, чтобы сразу в корзину положить, – думала Соня. – За собой не замечает, а меня попрекает каждой соринкой». Соня взяла брюки и рубашку мужа и замерла. На белоснежной ткани сорочки у самого ворота виднелось розовое пятно. Сомнений в том, что это следы от помады, у Сони не было. «Прямо классика, – горько усмехнулась Соня. – Интересно, если предъявить это Вадиму, сунуть под нос, он скажет, что у меня больная фантазия? Или придумает более оригинальное язвительное оправдание?» Нет, она не будет ему ничего говорить. Не в первый раз она видит такие пятна и наверняка не в последний. И ведь когда-то, дурочка, она трясла вот такой же рубашкой
