ждала своей очереди, слушая, как свистят судорожно сжимающиеся глотки. Когда рядом со мной упал последний стул, я закрыла глаза и отвернулась. Молодой раб гортанно хрипел, борясь за свою жизнь, трясущимися руками скреб веревку, сдирая кожу о грубое волокно, но петля лишь сильнее сдавливала его кадык.
Мимо пролетела бабочка. Наверное, кто-то случайно привез в карете.
– Девочка, – вдруг послышалось из толпы.
Я посмотрела вниз на крепко сложенного мужчину в красной рубашке. Он стоял, облокотившись на помост, когда все присутствующие, даже рабы, брезговали подходить слишком близко, точно боясь, что беда зацепится за полы их одежд. Встретив мой вопрошающий взгляд, он улыбнулся:
– У тебя красивые глаза.
Его насмешка показалась мне оплеухой. Если бы я родилась с обычными глазами, может, и жизнь моя сложилась иначе.
Наконец, юноша рядом со мной перестал дергаться, и крепкая нога палача уперлась в край моего табурета. Я с завистью подумала, что если бы мне было уготовано дожить до двадцати, то у меня обязательно были бы такие же крепкие ноги.
Табурет качнулся, и я невольно сделала шаг назад, встав на мыски. Сердце рвалось из груди, и вдруг стало так страшно, что я почти забыла, как дышать. Все тело напряглось и вытянулось вверх, пытаясь оттянуть страшный момент. Палач медлил. Даже если в тот момент он подумал о чем-то хорошем, – о своей дочери, жене, матери – моя судьба была предрешена, и его промедление только больше испугало меня.
Вдруг ступню свело судорогой, и пальцы ног заскользили по накренившемуся табурету, оставляя кровавые полосы.
– Я покупаю ее.
***
Табурет неуверенно встал обратно. Палач отступил, оглядываясь в сторону хозяина кровавого банкета. Глубокий вздох опалил легкие, и к сердцу подступило сладкое, тревожное чувство. Это была надежда.
– Герцог Вайрон, вы не можете, – голос был настолько мягким, что казался даже скользким. – Она приговорена к казни, и…
Что герцог делал в таком месте?
– Скажите цену, и я заплачу ее, – мужчина, стоявший у помоста, косо смотрел на меня. – В конце концов, она – рабыня и существует только для того, чтобы делать на ней деньги. Если вы откажетесь продавать ее, то вам придется ее убить. Если вы примете мое предложение, то она все равно исчезнет, но при этом принесет вам определенный доход. Комиссия ведь не будет против?
В Рое титул герцога мог принадлежать членам лишь двух семей: императора и человека, стоявшего во главе ордена Белой розы. Обоим отказать было одинаково непросто.
– Я думаю, – сказал богато одетый мужчина из толпы, – члены комиссии сойдутся со мной в том, что решение должен принять барон Штерн. Предложение герцога Вайрона никак не нарушает устав нашей гильдии.
Я смотрела вниз, вжав голову в плечи. Петля все еще щекотала мою кожу, но я ее не замечала. Табурет под ногами
