застыло в своей безмятежности. Всё, но не я. Я изменился достаточно сильно для того, чтобы не думать о Маат, не искать с ней встреч.
Проходя по мостику, на который мы всегда смотрели в детстве, отбывая наказание за очередную провинность, я обдумывал то, что мы обсудили с Анубисом, и спешил к своей жене. Нам с Анукет было хорошо вместе. Мы выросли бок о бок и в какой-то степени взрастили друг друга. Но у моей любви к ней не было определённой причины. Вероятно, именно это люди и называли истинной, настоящей любовью.
А потом я посмотрел вниз – и замер.
Я не сразу её узнал. С нашей последней встречи Маат сильно изменилась: стала выше и шире в нужных местах. Она лежала на каменной скамейке, закинув ногу на ногу, а чёрные, немного вьющиеся волосы рассыпались вокруг её головы подобно жидкому шёлку. Она что-то читала, но я понял это не по свитку. Её аккуратный прямой нос всегда морщился, когда она была особенно сильно увлечена чтением.
– Не верю своим глазам! – вдруг вскрикнула она, и я вздрогнул, засмотревшись на её волосы. – Амсет!
Я стоял на том самом мостике, а она смотрела на меня так, как я всегда мечтал в детстве: восторженно, воодушевлённо.
– Я сейчас спущусь, – ответил я.
– Не надо, – Маат махнула рукой, – я сама.
Она вскочила на ноги и вытянулась во весь рост. И это стало одновременно худшим и лучшим моментом моей жизни. Красная воздушная ткань облегала стройное тело, подчёркивая изгибы. Пояс из золотой змеи обхватывал талию чуть ниже выглядывающего наружу пупка. Никогда преж де чужой пупок не казался мне таким недостижимо притягательным.
Когда она поднялась наверх, я уже забыл, куда и зачем шёл. Когда она бросилась на меня с объятиями, словно за последние сотни лет мы не успели стать друг другу совершенно чужими, я забыл, зачем родился.
Она запрыгнула на меня, обвила руками и ногами, и тепло наших тел нашло друг друга. Я вдохнул аромат мёда и корицы и ощутил себя дома.
Из его глаз потекла кровь, но я знала и чувствовала, что вместе с ней текли его слёзы.
– Я зла, – заявила Маат. – Зла, что узнаю о том, что вы вместе, самой последней!
Мы сидели в её новых просторных покоях с видом на врата Тота. Я помнил покои Маат ещё с тех пор, когда мы были детьми: она ютилась в крохотной комнатушке и с постоянно разинутым ртом исследовала мою спальню.
Теперь она жила как настоящая богиня. Мои покои в мире людей в собственном имении и близко не были такими роскошными. Посреди комнаты стояла огромная, способная вместить в себя человек десять, кровать. Чёрный шёлк, расшитый золотом, устилал поверхность. С потолка спадали серые вуали и тщетно пытались прикрыть бардак, царивший на постели.
Балкон захватили растения. Вероятно, что когда-то они были маленькими и смирно сидели по горшкам, но кто-то перестал следить за ними, и они разрослись так, что мне пришлось расчищать место у стола, ломившегося от еды.
– Не
