цветы распускались по воде неровной стайкой и уплывали, скрываясь от их взглядов. Вспоминая всё это, Сабиха скучала по Нуреддину. И она тоже переживала: жив ли, вернётся ли вместе с солдатами, не попал ли в плен, не ранен ли. Однако с тех пор, как стало известно об окончании войны, Бехидже умудрилась надоесть каждому во дворце своими причитаниями. Сабиха смотрела на женщину, что всего на десять лет старше, и ужасалась: неужели она тоже совсем скоро станет такой же ворчливой и недовольной жизнью? Но затем вспоминала про маму, перешагнувшую отметку в пятьдесят лет. И рядом, как достойный пример – Шадие, которой практически столько же лет, как и Бехидже. Даже Улвие, страдающая от несчастного брака, не вела себя так, как двенадцатая жена Абдул-Хамида.
Недовольство Бехидже сложившейся ситуацией в целом усугублялось запретом султана покидать дворец. Она отказывалась принимать простую истину: это опасно. Если Нуреддин находится среди тех солдат, что приближаются к столице, то он так или иначе, но доберётся до дворца. Но аргументы не имели смысла.
– Мне бы только знать, что он вернулся в город, – то и дело, забываясь, приговаривала Бехидже, не пытаясь даже следить за темой беседы.
Ничто не имеет смысла. Только Нуреддин: вернулся или нет?
Сабиха, конечно же, осознавала, как это опасно. Особенно учитывая то, что случилось на днях с Эртугрулом. Но ещё один день, а может быть, и неделю, выносить Бехидже не могла. Дочь султана и так уже перестала появляться в общих комнатах женской половины, но найти убежище не получалось. Не она одна бежала и пряталась от надоевшей Бехидже. Султанша бродила по комнатам, выискивая того, кто плохо спрятался или недостаточно резво убежал. Решение переодеться в одежду служанки и выйти в город, чтобы посмотреть на возвращающихся солдат, вдруг показалось самым разумным и правильным. Да, опасно. Но она лишь лично убедится, вернулся Нуреддин или нет. Не будет попадаться на глаза тем, кто может её узнать. Не будет привлекать к себе внимание. Не будет заворачивать на опасные улочки. Она соблюдёт все меры предосторожности. И сразу же обратно. Именно так она говорила самой себе, пробираясь из дворца и присоединяясь к толпе.
Люди уныло обсуждали окончание войны. Несколько раз Сабиха чуть было не вступила в разговор с жителями столицы, но вовремя сдержалась. Ей не нравилось, как люди обсуждают решения султана. Не нравилось, что люди недовольны перемирием. «Отец старается сделать как лучше и для страны, и для народа», – с обидой думала Сабиха, высматривая среди солдат, идущих по центральной улице, знакомое лицо. «А вдруг он слишком сильно изменился за эти годы?» – вдруг осознала она. Нуреддин покинул Турцию задолго до начала войны. Вместе с другими шехзаде он в течение почти трех лет учился в военной академии в Германии. Потом война. И если шехзаде Фуад ненадолго возвращался в Константинополь из-за серьёзной травмы, на время лечения,
