с официантом, взял с собой початую бутылку кьянти и поспешил прочь.
Нет, я не напился, не умею, да и смысла нет. Посидел немного на кухне с бокалом вина, помусолил прежние мысли. Потом заставил себя выкинуть их из головы, принял снотворное и отключился. Последнее время слишком часто его принимаю, надо последить за собой. Но в этот раз оно было нужно.
Аргументы нашлись только утром. Стася считала меня зацикленным на амбиции несостоявшегося Кони или Арии, то давно в прошлом. Да, она верно подметила, я могу здорово выиграть на этом деле, но это не значит, что я все силы брошу на победу. Я не собирался побеждать, лишь рассчитывал засветиться на телевидении и в газетах, обозначить свое имя, а построив грамотную защиту, что-то выиграть для Шалого, но и только. Позиция следствия была уязвима, мне это тоже виделось из газет, почему бы не воспользоваться случаем? А то, что моему клиенту вкатают лет пятнадцать, это к бабке не ходи. Да и правильно.
Надеюсь, Стася сама поняла подобный расклад и теперь мучается угрызениями совести. Но сама не позвонит, это я тоже знал прекрасно, но и мне незачем сейчас солить свежеоткрывшуюся рану. За годы общения мы прекрасно узнали недостатки друг друга.
Верно Стася подметила, чего темнить, я сперва подумал о своем светлом будущем, и только после этого пораскинул мозгами. Правильно уколола, большую часть вчерашнего дня я был занят собственной значимостью. Но на людях выливать ушат помоев все равно нехорошо. Позвоню ей вечером, расскажу, что случилось во время первой встречи с Шалым, поделюсь соображениями, – она и оттает. А мне надо подготовиться. Клиент уже вызывал у меня неприятный холодок в груди. А ведь я еще не копался в его подноготной.
Глава 3
Обвиняемого звали Авдей Романович Шалый. Тридцати лет от роду, проживал в поселке Глухово, куда вернулся, освободившись из мест заключения полтора года назад, в мае шестнадцатого. Последнее время подрабатывал на заводе железобетонных изделий формовщиком, что бы это ни значило, выпивал в компании коллег по цеху. Устроился туда через полгода после выхода из тюрьмы, до того нигде не работал, что неудивительно, сидельцев редко куда берут. Первый раз загремел в восьмом обвиненный в избиении и изнасиловании трех девушек, восемнадцати, шестнадцати и двадцати трех лет. Следствие вел старший лейтенант Архип Головня, не знаю такого, дознание и сбор улик он провел небрежно, если не сказать, наплевательски. Неудивительно, что дошлый защитник из числа моих знакомцев, Порфирий Скобин, ныне отошедший от дел, легко сумел отвести большую часть подозрений от клиента. И главное, обвинение в изнасиловании шестнадцатилетки. Прокурор сумел внятно доказать лишь один эпизод, по нему Шалого и осудили. Заседателем был еще один мой знакомый, Герман Баллер, он и приговорил Шалого к восьми годам общего режима, можно сказать, тот получил минимум возможного. Несколько раз мой нынешний подзащитный подавал на условно-досрочное освобождение, но все ходатайства отклонялись. Впрочем,
