наконец-то, в мае сорок пятого года вновь зацвели яблони и вишни в питомниках Тимирязевской Академии.
Зазвучали победные залпы и салюты и начали возвращаться эшелоны с победителями.
Маруся каждый день ходила встречать эшелоны и ждала и верила…
И вот, однажды, в её комнату зашёл возвратившийся с войны незнакомый солдат.
Он тихо поздоровался, сел напротив Маруси и протянул ей обрывок письма с бурыми пятнами на нём, на котором до боли знакомым почерком было написано: «Маруся, любимая…»
Солдат тихо сказал – «Друг Николай не успел дописать… Уж как он любил тебя! После боя из гимнастёрки его достал. Сберёг… С почестями похоронил твоего Николая, как героя! Не сомневайся! Под Орлом его могилка. Объясню потом, как доехать. Даже проводить могу. Ведь ты – невеста героя и друга. А вот его ордена и медали. И фотографии…»
Маруся молча взяла ордена и снимки.
С них задорно улыбался её любимый, в гимнастёрке, брюках – галифе и пилотке, рядом с боевыми товарищами.
Маруся опять не могла плакать. Только невыносимо жгло сухие глаза.
Она сказала: «Спасибо, солдат! Погоди! На вот забери! Колины, любимые… Вкусные. Для него сушила. Кушай на здоровье!»
И протянула ему два первых, белых пакета, полотняных, с вышивкой. Приготовленных на свадьбу.
Солдат поблагодарил и ушёл.
Маруся долго смотрела вслед ему из окна, ещё не в силах проститься с надеждой. А вдруг он пошутил? Вдруг там прячется Коля?
Нет. Так не шутят.
Ещё раз посмотрев на фотографии и окровавленное письмо и спрятав их опять под платье, на своей груди, Маруся собрала ещё несколько пакетов с сухарями и вышла из общежития.
Вокруг ярко сверкал и пел победный май. Синее небо, жаркое солнце… Как тогда в 41-м, когда ещё был жив её Коля. И целовал её, бросая со «струга». Никогда больше не поцелует…
А у Маруси было черно на душе и в глазах.
Эти пакеты Маруся отнесла в госпиталь. Пусть раненые солдатики погуляют на их «свадьбе».
Да! Она всегда будет теперь женой Коли! Она так решила.
Вновь и вновь она возвращалась за мешочками, пакетами и раздавала возвращающимся с победой солдатам.
Кто-то смотрел на неё с недоумением, кто-то с радостью, а потом с болью, увидев в ответ пустые, сухие до рези глаза…
Кто-то отказывался.
На вопросы Маруся отвечала коротко: «Погуляйте на свадьбе…»
А потом, словно спохватившись – «Помяните…»
И ещё много было – сухарей.
Их, с Николаем, свадебных… горьких, чёрных сухарей.
Звенящая капель
А весна—то в этом году ранняя. Солнышко как припекает! Недаром капель звенит на все голоса!
Баба Тоня с трудом дошла до калитки в сад. Калитка скрипнула что-то жалобное, с трудом открылась. Надо бы ещё снежок подтаявший
