операция в Междуречье. В дальнейшем за ней последуют другие, не менее важные.
Несмотря на успех Равандузской кампании, в Курдистане по-прежнему царил хаос. При Фейсале волнения на севере Ирака не прекращались – даже шиитский юг не доставлял королю столько проблем. В 1922 году Фейсал и Ибн Сауд с подачи англичан установили границу между Ираком и Недждом, но для определения границы с Персией требовалось договориться с шахом. Словом, трудностей хватало – однако националисты считали главным злом Великобританию.
Между тем Перси Кокса на посту верховного комиссара Месопотамии сменил Генри Доббс. Подобно другим администраторам, Доббс попал под личное обаяние Фейсала. Хашимит нравился британцам и легко добивался их расположения. Даже внешне он был приятен: худой, изящный, с тонкими руками и правильными чертами лица, преисполненный шарма и аристократического достоинства. Генерал Алленби полушутя-полусерьезно называл Фейсала «самым красивым политиком мировой войны».
Потомок пророка Мухаммеда был светским человеком. Ни Фейсал, ни его сын Гази, ни внук Фейсал II не молились и не посещали мечеть (за исключением редких случаев, когда в этом возникала крайняя необходимость). Король хорошо говорил по-английски, любил играть в бридж и часто пил шампанское. В Багдаде он пристрастился к теннису, но никогда не бежал за мячом – правитель Ирака ждал, когда мяч пролетит близко от него, и резко отбивал подачу. Вообще Фейсал привык к западному образу жизни. Он одним из первых на Ближнем Востоке надел европейский костюм – но говорил своим консервативным старшим братьям, что носит традиционную арабскую одежду. Вместе с тем, по словам новозеландского прозаика Гектора Болито, монарх «умел жонглировать великими именами, которые его братья даже не слышали» – например, мог будто невзначай упомянуть, что читал Голсуорси на языке оригинала, или обронить фразу вроде: «Когда я обедал с принцем Уэльским…»
Вместе с тем, Хашимит постоянно думал о государственных делах. Его озабоченность политикой проявлялась даже в мелочах. Однажды летом Доббс и Фейсал ужинали на террасе королевского дворца в центре Багдада. Дворец был окружен садом, и сэр Генри заметил, что в такую погоду любит спать под открытым небом. «К сожалению, – добавил он, понижая голос, – в первую половину ночи меня будят брачные вопли кошек, а потом я не могу уснуть до рассвета из-за воркования горлиц. Не знаю, кто раздражает меня больше, но, в любом случае, Ваше Величество, мне не хотелось бы, чтобы их уничтожили». Король внимательно посмотрел на Доббса и сказал: «Я не слежу за тобой, сэр Генри».
Генри Доббс плохо ладил с вездесущей Гертрудой Белл. Она обладала гораздо большим авторитетом, нежели любой другой человек в Месопотамии. В приемной Белл всегда толпились посетители. Журналисты, военные и путешественники по приезде в Багдад сразу же направлялись к «королеве пустыни». Визиты
