изменился до неузнаваемости. Он даже обагрил руки кровью служителя Дракона, хотя тот добрый мальчик, которого когда-то знала Уми, никогда бы этого не допустил. Он боролся бы за справедливость до самого конца. Дал отпор ведьме, но не позволил бы ей помыкать собой.
Что же она с ним сделала?
Как отец и дядюшка могли это допустить?!
Уми крепко сдавила виски. Все эти годы она жила во лжи, и ради чего? Чтобы покрывать трусость отца и дядюшки? Чтобы продлевать и преумножать страдания тех, кого, как она полагала ещё совсем недавно, потеряла навсегда?
– Заложники должны были послужить гарантией того, что на сей раз мы с Окумурой исполним свой долг, – тяжело вздохнул отец. – Тактика и впрямь действенная, я и сам не раз ею пользовался. Не думал, правда, что однажды это обернётся против меня…
Уми невидящим взглядом уставилась вдаль. К тому времени они уже миновали окраины Ганрю и теперь подъезжали к подножию горы Риндзё. Даже отсюда был слышен неумолчный гомон лесных птиц, и Уми их радостные голоса показалась жестокой насмешкой.
Как может оставаться хоть что-то хорошее в мире, где люди продают и разменивают свою семью, как самые обычные и ничего не значащие вещи?
– И вы даже не пытались… вызволить их? – несмотря на все старания, голос всё равно подвёл. Дрогнул, выдав, как ей на самом деле тяжело дались эти слова.
Но отец по-прежнему не смотрел на неё, хотя от разочарования, сквозившего в тоне Уми, вздрогнул, будто она отвесила ему пощёчину.
– Что мы могли противопоставить колдунье? Она взяла с нас клятву на крови и провела какой-то обряд – даже вспоминать ту ночь не хочется, до того нам было жутко. Ведьма будто выпила из нас все соки: мы с Окумурой после этого слегли с горячкой почти на две недели. Но даже после выздоровления нам не стало легче. Договор с ведьмой подспудно довлел над нами, словно занесённый над головой невидимый меч. В конце концов годы страха подтолкнули Окумуру на отчаянный шаг – вызвать в Ганрю тайную полицию. И вот чем всё обернулось.
Тогда-то до меня и дошло, что ведьма никогда не оставит нас в покое. Замучив Окумуру, она рано или поздно доберётся до меня. И я решил: раз уж всё равно помирать, то – постаравшись исправить хоть что-то. Поэтому я заручился поддержкой тайной полиции и убедил руководство клана в том, что в Ганрю появились опасные колдуны. Мы готовились дать им отпор…
– Но ведьма и на этот раз вас переиграла, – холодно отметила Уми. На отца она больше не смотрела, хотя чувствовала, что теперь он искал её взгляд. – Может, стоило оставить всё как есть? Хотя бы ни в чём не повинные горожане остались бы живы.
Это были жестокие слова – под стать жестокому и малодушному поступку отца и дядюшки, которым Уми не могла, да и не хотела искать оправдания. Других слов у неё больше не осталось.
– Я уже говорил и повторю ещё раз: не проходит ни дня, чтобы я не жалел о содеянном, – глухо проговорил Итиро Хаяси.
Экипаж медленно полз в гору. Под сенью леса
