Рюити клевал носом, но усилием воли старался сосредоточиться то на том, как где-то под полом шуршали мыши, то на тихой беседе тюремщиков. Словно тонущий в болоте, он готов был хвататься за всё что угодно, лишь бы, смежив веки, снова не видеть бледной маски патронессы…
Когда в тюремном коридоре раздались чьи-то шаги, Рюити поначалу не придал этому значения. Он уже запомнил походку всех своих тюремщиков, и потому даже не поворачивал головы в их сторону. Но шаги приближались, и теперь Рюити явственно слышал, что они не были похожи на тяжёлую или шаркающую поступь его молчаливых стражей.
Лёгкие и частые, они принадлежали женщине.
Рюити замер – напряжённый, словно струна, с которой вот-вот сорвётся фальшивый звук. Он не так давно пришёл в себя после очередной короткой дремоты, не оставившей после себя ничего, кроме боли. И потому боялся, что кошмары, не дававшие ему покоя во снах, обернутся явью.
Кто ещё мог прийти за ним, как не патронесса, которая жаждала мести? Рюити слишком хорошо знал: госпожа Тё не прощала предательства никому. Особенно тем, с кем она когда-то была по одну сторону.
Шаги затихли прямо у его камеры. Бежать ему некуда, защитить себя он не мог. В последнем отчаянном порыве Рюити задержал дыхание и попытался нащупать малейший отголосок колдовства – хоть что-то, что могло бы стать преградой между ним и мстительной ведьмой.
Но он был пуст, словно старое дырявое и ржавое ведро, которое за ненадобностью выкинули в гору мусора. Рюити рвано выдохнул и взмолился: «Пускай мне всё это померещится, пускай…»
Но голос, донёсшийся от двери, был слишком юным, слишком… человеческим, чтобы принадлежать ведьме:
– Дзёя?
Он вздрогнул, словно его окатили ледяной водой, и повернул голову так резко, что заныла шея. Сквозь просвет между толстыми брусьями камеры на него смотрело знакомое бледное лицо.
Уми Хаяси.
– Как ты… только что назвала меня? – после долгого молчания Рюити не узнал в хриплом карканье собственный голос и потому тут же осёкся. Имя, произнесённое его нежданной гостьей, подняло в душе такую бурю, что он спрятал дрожащие ладони подмышками, будто пытался согреть самого себя.
– Неужели ты и правда совсем ничего не помнишь? – Уми прищурилась, подходя ближе. Тень упала на её лицо – лишь глаза теперь ярко блестели из полумрака, живые и пронзительные.
Его снова охватило смутное и тревожное чувство, что откуда-то он знает эту девушку. Как и в тот день, когда они с Нобору только начали следить за ней. Тогда Рюити просто отмахнулся от этого настойчивого ощущения, как от нелепицы, не стоившей его внимания.
Но теперь, когда она произнесла это имя…
Рюити вдруг встрепенулся, опомнившись. Не стоило ему так явно выказывать свою заинтересованность её словами.
Глупец, какой же он всё-таки глупец!
– Если ты пришла поглумиться надо мной, то выбрала
