style="font-size:15px;"> – Может, там какая-то особая церемония? Быть может, в честь императора, и ваш супруг как губернатор города Парижа…
– М-м… Думаю, о церемонии я бы знала… Ну-ка возьми, прочитай!
Аделина, нахмурив брови, отчего посередине лба у нее залегла глубокая морщина, ознакомилась с содержанием скверной записки.
– Ага! – сказала она, прочитав, и через несколько секунд прибавила: – И вы, значит, встревожились?
– Есть отчего, разве нет? Жюно у всех на виду… Он так привлекателен, что его всегда окружает целая свита поклонниц. И все к этому привыкли. Так что, если кто-то взял на себя труд предупредить меня, значит, происходит что-то серьезное и я должна знать, в чем дело… Так что приготовь мне ванну и достань платье из тех, что недавно прислал Леруа. Достань белое газовое, расшитое золотыми пайетками. Я хочу… ослеплять!
Аделина прекрасно знала, что не стоит спорить с «госпожой губернаторшей», когда она говорит таким тоном. Если в армии Жюно окрестили Бурей, то его жена уж точно заслуживала прозвания Ураган. Так, по крайней мере, считала Аделина. И хотела бы она посмотреть, что останется от месье Жюно, когда он вернется… Но подобные мысли лучше было держать при себе!
Несмотря на спешку, а значит, и нервную суетливость, Лаура уселась за туалетный столик и занялась своей внешностью с особой тщательностью – она хотела блистать и не пренебрегла ни одной мелочью. Закончив работу, посмотрелась в зеркало и, улыбнувшись своему отражению, объявила:
– Вы не красивы, вы много хуже…
– Это что еще за хуже? – возмутилась Аделина. – Как могло вам такое в голову прийти?
– Не мне, а первому консулу, дорогая. На вечере в Мальмезоне тому назад… семь лет! Мы с Александром тогда еще были женихом и невестой…
Представление в тот вечер родилось из почти что импровизации. Удушающая жара разогнала императорский двор по замкам, однако победные новости из-за Рейна подарили вдохновение Дезожье, директору Варьете, который был к тому же и модным автором. Наконец-то наступил мир, и он хотел первым его восславить. Резвое перо мигом набросало пьеску «Лодочники Немана», ее-то и должны были сыграть вечером перед парижским светом.
Зрителей в театре собралось немало, и все это были важные персоны и сановники: в ложах разместились признанные красавицы во главе с принцессой Полиной. Полина, сестра императора, овдовела после первого брака. Ее супруг, генерал Леклерк, умер от желтой лихорадки в Сан-Доминго, и она вышла замуж по приказу – но это ее ничуть не смутило – за князя Камилло Боргезе, богатого итальянца, которого мало интересовали женщины. Боргезе был одним из лучших наездников Империи и любил погарцевать даже перед Всевышним, однако он не мешал молодой жене жить так, как ей хотелось, лишь бы она была красивой и украшала его дом. Полина не обманула ожиданий князя, она была самой красивой из сестер Бонапарта, а еще и самой своевольной и щедрой. Она коллекционировала любовников и ездила по модным магазинам. Царственный брат называл ее «Мадонна
