и, стараясь не расплакаться, улыбнулся, представляя, что это очередной розыгрыш Теда, который тот постоянно устраивает перед его днем рождения.
Внутри дома уже были ФБР и вооруженные полицейские, но Рэй не выходил из кабинета, продолжая рвать линолеум ногтями, пытаясь осознать происходящее. Когда его отец вернулся домой, на него сразу же накинулись полицейские, начали избивать, требуя, чтобы он не сопротивлялся. Рэй дополз до лестницы и увидел, как его отца избивают и уводят. С каждым разом голоса полицейских становились тише, превращаясь в безмолвие. Он подумал, что оглох, и закричал внутри себя, его охватил холод, когда взгляды людей в форме накрыли его разом.
Глава 22
«Рэй Салливан. История о демоне Эгертона. Часть 2»
Спустя неделю было решено казнить Нормана Ронни Салливана на электрическом стуле. Эта новость обрушилась на Рэя, как гром среди ясного неба, оставляя за собой лишь тень отчаяния.
Первая встреча с отцом стала для него настоящим испытанием. Мать, преисполненная настойчивостью, принудила юного Рэя навестить своего отца в комнате для свиданий. Первое, что он тогда заметил, – это разбитая, изуродованная болью улыбка, сверкающая на лице Нормана. Рэй сел на расстоянии трех метров, отвернувшись от этого зрелища, и не мог решить, что чувствует: злость или печаль. Вместо этого он лишь искал укрытие в своих мыслях, стараясь не видеть больше той улыбки, которая вызывала у него лишь отвращение.
Норман сидел в поношенной белой робе, его руки и ноги сковывали тугие наручники, как тяжелые символы утраченной свободы. Этот печальный, жалкий образ не вызвал в матери ни малейшего колебания. Она присела рядом, словно ничего не изменилось, и начала легкую, почти светскую беседу. Их разговор был наполнен воспоминаниями о детстве Рэя, о его школьных годах, они говорили только о счастливых моментах жизни, смеясь, как если бы за их спинами не стояли мрачные тени преступлений, а впереди не маячила казнь.
Рэй сидел напротив, и всего его разрывало от злости. Как можно так безмятежно и бездумно болтать о прошлом, когда на горизонте уже вырисовывалось неизбежное? Он сжался в своем кресле, его тело дрожало, а сердце сжималось в комок от ярости. Эта нелепая беседа, полная веселого смеха и притворного спокойствия, казалась ему безумием на фоне всего происходящего.
– Хэй, сынок, – отец вдруг обратил на него взгляд, его голос, хриплый и теплый, словно треснувший каминный огонь, пробивался сквозь тишину. – Садись к маме.
– Не называй меня сыном, это унизительно! – Рэй сорвался, не в силах удержать бурю гнева, что разрасталась в его груди.
Отец не дрогнул.
– Я никогда не перестану называть тебя своим сыном.
– Прекрати! Это омерзительно слышать от убийцы! Ты убил Люка? За что ты убил Люка? За что убил ту девочку? Ты чудовище! Ты заслуживаешь смерти!
Слова Рэя резали воздух, как острые лезвия. Но Норман лишь тихо усмехнулся, на его лице не дрогнула улыбка.
– Ты правда считаешь, что
