обвиняетесь в семи зверских серийных убийствах, среди которых шесть жертв не дожили даже до тринадцати лет. Вы приговорены к смерти через электрический стул. У вас есть последние слова, перед тем как я нажму на рычаг?
«Смысл казни в том, чтобы удовлетворить людей? Увидев это, они все обрадуются и забудут о том, что произошло? Неужели люди и вправду настолько ужасны, что будут рады измученной смерти? Мой папа скажет последнее слово? Я вижу, как он смотрит на меня и улыбается. Я заслужил эту улыбку после тех слов в комнате свиданий для заключенных? Он шевелит губами, думаю, он что-то говорит мне, но что? Я не слышу его из-за воплей людей. Почему они все такие громкие? Заткнитесь, я хочу услышать своего отца!»
Нажав на рычаг, крики разнеслись по всей тюрьме. Оборудование для казни было старым, так как в последний раз казни проводились более сорока лет назад. Рэй чувствовал, как в воздухе витает запах обгоревшей плоти, его так тошнило, что он попросился у матери выйти на улицу.
– Гори в аду! Эгертонский Демон! – кричала мать той самой девочки, чей туфель нашли в кабинете его отца. Она кинула в него воздушный шарик, наполненный машинным маслом, и стул разгорелся с такой резкостью, что пламя достигло скамеек.
Мама увела его за руку, как маленького, до машины, перед которой разметало чьи-то внутренности. Она старалась не смотреть на это месиво, но запах крови бил в нос, а капли алой жидкости, как будто с извращенной усмешкой, брызнули на ее одежду. Люди с ведром, полным крови, поспешно исчезли, оставив за собой следы на асфальте. Мать села в машину, ее руки тряслись, но она заставила себя повернуть ключ в зажигании, завела окровавленный автомобиль.
Рэй, ошеломленный происходящим, уставился на надписи на машине, пытаясь уловить хоть какой-то смысл. Каждая буква казалась ему огромной и угрожающей, как молчаливые свидетели ужаса. И вдруг одно слово, словно выкрик из бездны, проступило перед его глазами: «УМРИТЕ!». Это слово пропитало его разум ледяным страхом, словно черная пропасть открылась перед ним.
– Какая ахинея! – сорвалось с губ его матери, но ее голос звучал неестественно, дрожал, как если бы она пыталась скрыть отчаяние. Слезы, которых она не могла больше сдерживать, текли, смешиваясь с каплями крови на ее лице, будто сама судьба заставляла ее плакать кровью.
«Людям мало смерти моего отца? Они хотят еще смерти? Сколько людей должно умереть, чтобы они удовлетворились?»
Он представлял всю дорогу до дома, как убивает каждого человека, который попадался ему на глаза. Эта мрачная фантазия становилась его единственным утешением в этом хаосе.
«Я забыл, какого цвета моя кровь… На машине была точно куриная, она такого ярко-красного оттенка. А моя кровь поди ярко-бордовая или клубничного цвета?» – В тот момент Рэй потерялся в своей голове.
Каждая мысль обрывалась в резком порыве гнева, который сжигал его изнутри. Он ощущал, как это желание мести разрывает его на части, оставляя лишь пустоту, заполненную яростью. Он мечтал
