нужно, чтобы добавить одну-две детали.
– Он еще долго трясся. – Ханна бросает взгляд на сестру, вопросительно приподняв бровь.
– Практически только к рассвету перестал, – соглашается Долли. – Потом мы с ложечки напоили его чаем.
– Раз чаем его не вырвало, мы дали ему бульона.
– Потом он быстро заснул.
Они переглядываются и взрываются хохотом. Ханна на секунду прикусывает губу, потом злорадно хихикает еще громче.
– Не так давно Сэм проснулся, понял, что голенький, как новорожденный младенец, и теперь пыхтит, как кипящий чайник.
Девочки не раз видели голых мужчин. В основном моих пациентов, хотя иногда кого-то из братьев, когда те бесстыже купаются в речке голышом. Не говоря уже о юном Эфраиме, которого, чтобы он помылся, нужно догнать и силой заставить (девочкам не очень-то нравится этим заниматься). Обе спокойно относятся к человеческой наготе, и я не видела, чтобы они когда-нибудь таращились и краснели. Но Сэм Дэвин, думаю, выглядит более впечатляюще, чем те мужчины, к которым они привыкли.
– Молодцы, девочки, – говорю я. Потом у меня появляется еще одна мысль. – А где Джонатан?
– Должен скоро вернуться. Папа послал его рассказать Мэй Кимбл о том, что случилось, они же с Сэмом помолвлены.
– А Сайрес?
Мои дочери украдкой переглядываются.
– Ушел вскоре после того, как мы уложили Сэма. Сказал, работа есть.
На лесопилке всегда есть работа, но я ни разу не видела, чтобы наши сыновья вызывались ее делать после пары часов сна. Ханна возвращается к веретену, а Долли вытирает стол. Обе странно молчаливы.
– Ну, и что же важное вы от меня скрываете?
И опять обмен взглядами. На этот раз я замечаю, что Ханна качает головой, будто безмолвно командует: «Не говори ничего».
Но Долли всегда была храбрее старшей сестры и еще не научилась хранить от меня секреты.
– Вчера драка была. На балу.
– И кто подрался?
– Сайрес и Джошуа Бёрджес.
От этой новости я резко поднимаю голову.
– Почему? – спрашиваю я, щурясь.
– Это я виновата, – говорит Ханна. Ее выразительные глаза излучают гнев, не страх. – Бёрджес позвал меня танцевать, а я отказалась.
– Он к ней весь вечер приставал, мама, – говорит Долли. – Но Сайрес на него бросился, только когда Бёрджес схватил Ханну за руку и потащил на танцплощадку. Дрались они недолго, но пару раз Бёрджес удачно попал, так что у Сайреса синяк под глазом и губа разбита. Все пройдет. А вот Бёрджес наверняка месяц хромать будет.
Открываю рот, чтобы сказать, что он уже никуда хромать не будет, но тут же закрываю. Девочки еще не знают, что он мертв, а я не могу им рассказать, пока не поговорю с Эфраимом.
Подзываю к себе старшую дочь.
– Покажи, где он тебя схватил.
– Да это ерунда, – говорит она,
