истерик…
– Пусть разбираются сами! – вздрогнув от неожиданности, услышала она жесткий женский голос.
Варвара Сергеевна обернулась – подошедших было двое. Говорившая была дамой слегка за шестьдесят, а другая, внимавшая ее словам, выглядела лет на сорок.
– Будешь давать ей советы, еще и виновата во всем окажешься, – рубила фразами воздух возрастная.
У нее было слегка одутловатое, но породистое лицо. Одета она была добротно и со вкусом, в отличие от молодой подруги в трениках-худи.
– Она самый настоящий паразит! Присосалась к тебе и пользует.
– Она моя единственная подруга, – робко оправдывалась темненькая востроносая женщина.
На ее невзрачном миловидном лице застыла растерянность.
– И что?! – напирала возрастная. – Это ты записала ее в лучшие подруги. Поверь, она тебя таковой не считает.
– Считала и считает, – едва слышно, словно извиняясь, отвечала спутница. – Мы со школы вместе.
– Вместе вы до сих пор потому, что она тобою пользовалась! Сливала на тебя, как на бесплатного психолога, весь свой шлак. Десятилетиями сливала, а сама только про деньги и мужиков думала, ты ее и вовсе не интересовала.
Варвара Сергеевна украдкой окинула агрессоршу взглядом: хорошая водолазка, солидные, в модной оправе очки, плюс жесткий личный опыт, не только читающийся во взгляде близко посаженных зеленоватых глаз, но будто тончайшим слоем яда покрывший черты ее лица.
Таким часто верят.
– Пусть так… Виктория Андреевна, Саша сильно изменилась. Мы не про материальное все больше с ней говорим, а… о гуманизме. Она, кстати, в храм стала ходить!
Виктория Андреевна натужно хохотнула и глухо закашлялась в кулак:
– Оля, пространные разговоры о гуманизме, как правило, заводят те, у кого не все хорошо в жизни. И в храм запоздало бегут они же.
Варвара Сергеевна с трудом поборола импульсивное желание вмешаться в подслушанный «монодиалог».
– Ведь это нормально для любого думающего человека – говорить не только о проблемах, делах и тряпках, – извинялась Оля. – И…
– Что нормально?! – перебила Виктория Андреевна. – Когда ее какашкина контора процветала, что-то она все больше Миланами да пляжами Испании интересовалась. А сейчас, когда ввели санкции, а на нее открыли уголовное дело, вдруг вспомнила о гуманизме?! Про Бога вспомнила! Оля, не будь наивна. Она подводит тебя к тому, что ты вскоре передачи будешь ей таскать. И левретку ее выгуливать, и вытирать за ней ссанье тоже будешь ты.
– Она приучена к пеленке.
Агрессорша слышать возражения, похоже, не привыкла:
– Думаешь, она сожителю своему теперь нужна? На сколько он ее моложе?
– На десять лет.
– Ты сама-то в это веришь?
– Во что?
– В то, что этот Виталик… или как
