то время, пока общалась с любезной полной девушкой за стеклом, она чувствовала прожигавший спину не то изумленный, не то возмущенный взгляд матроны, продолжавшей уже негромко что-то вещать своей подопечной.
Через полчаса любезная девушка выдала Самоваровой на руки три документа: свидетельство о браке и свидетельства о рождении. Следующим пунктом в ее плане была поездка в военный архив под Москвой, где, подтвердив свое родство с Егором Константиновичем, Варвара Сергеевна рассчитывала получить доступ к его личному делу.
***
– Почему здесь постоянно дует? – обратилась Варвара Сергеевна к дежурному, хилому с виду пареньку.
На его тонкокожем веснушчатом лице лежала печать хронической усталости, делающей его чем-то похожим на блаженного старичка.
Самоварова ощущала пронизывающий холод, от которого не спасал даже потертый, с мужского плеча, тулуп.
Дежурный, бережно сняв с плеча винтовку, прислонил ее к выкрашенной коричневой краской, с многочисленными сколами, стене.
Держась на почтительном расстоянии от начальницы, осторожно ступая, чтобы поменьше наследить, он подошел к окну и подергал расхлябанную ручку форточки.
– Заклеить-то можно, но вы сами сказали, чтобы проветривалось… Дымно, сказали, и сыростью пахнет.
Варвара Сергеевна бросила взгляд на хрустальную пепельницу, полную смятых папирос.
Вдали набирал силу характерный звук – приближался поезд, и, одновременно со свистом, сильнее запахло гарью.
– Почему поезда здесь никогда не останавливаются?
– Так не положено, товарищ комиссар! – вернувшись на свое место при входе, взял под козырек парень и тут же стал выше ростом и строже лицом.
– Да? Разве? – только для того, чтобы что-то ответить, задумчиво произнесла Варвара Сергеевна.
– Вы же сами вчерась приказали телеграфировать по этому поводу в столицу! – бодро отрапортовал дежурный. – Спросить велели у тамошнего начальства, почему поезда не останавливаются.
Ложка предупреждающе дрогнула в граненом, в серебряной «юбке» с ручкой стакане – до гула в ушах оставались секунды.
Варвара Сергеевна, надеясь отогреть пальцы, схватилась за стакан обеими руками – но чай был холодный.
– Что еще происходит? – Ложка металась внутри своей стеклянной клетки, и Самоварова поняла, что это в том числе от вибрации, исходящей от ее напряженных рук.
– Тихо все пока… С этим сегодня как? – тем определенным тоном, каким иногда позволяют себе говорить с начальством подчиненные, когда речь идет о каком-то особо важном, секретном или неприятном до крайней степени деле, спросил паренек.
– Так же, как и вчера… – уклончиво ответила Варвара Сергеевна, не представляя, о ком или о чем речь.
– После поезда заводить?
Ответить она не успела – невыносимый звук пролетающего мимо состава
